Война, которая подарит новый смысл словам Кровавая Луна.
Молния сверкала, и гремел гром.
И тогда Великий заговорил:
— Сегодня не будет никакого сражения! — голос звенел, словно при столкновении кимвалов, когда Лорд Соверен дома Джейдона, Наполеан Мондрагон, спустился с неба.
Его дикие красные глаза пылали властью, лицо, словно гранитное изваяние, кричало о могуществе и решимости. Глубокие морщины на лице Древнего, как и его поразительные черные с серебряными прядями волосы, яростно развевающиеся на ветру, придавали ему призрачный вид всезнания и бессмертия.
Наполеан был избранным монархом потомков Джейдона и противником слишком могущественным, чтобы ему могли противостоять потомки Джегера. Его слова были законом среди Светлых Вампиров, а его легендарная доблесть в войне заслужила неоспоримое уважение среди Темных. Он оставался смертельно тихим, ожидая ответа от старших братьев.
Сальваторе Нистор ответил шипением. Он посмотрел на Наполеана и скрестил руки на груди, прежде чем взглянуть вдаль, как будто все обдумывая.
Маркус понял, что его грозный враг оценивал ситуацию со стратегической точки зрения, что, в общем-то, имело смысл. Никто не прожил бы столько, сколько Сальваторе, будучи безрассудным.
— Я не боюсь драться с тобой, Наполеан, — нахмурился Темный, его слова были правдой лишь отчасти.
«Тогда ты идиот», — думал Маркус. Но то, что темный сын Джегера явно не боялся смерти, было хорошо, потому что Маркус был более чем готов подарить ему ее.
— Но сражаться с тобой, Маркусом, Натаниэлем, и Кейгеном… — голос Сальваторе затих.
Наполеан молчал, ожидая решения врага, в то время как Маркус изучал лицо Сальваторе. Древний Темный должен был знать, что им не выиграть — с Наполеаном или без него.
И в отличие от Валентайна, Сальваторе был не тем, кто идет на ненужный риск. Тем не менее, Маркус мог только надеяться. Он дал обещание отомстить за смерть Шелби, и у него не было намерения позволить Валентайну уйти, не тогда, когда его прикрывали братья, или защищал Наполеан.
— Мы согласны отступить, — признал Сальваторе, наконец, голосом полным презрения, — но только если вы гарантируете безопасный отход.
Наполеан обратился к Маркусу.
— Воин, что скажешь ты?
— Никогда! — прогремел Маркус. — Если судить мне, Сальваторе может гореть в аду вместе со своим братом.
Сальваторе зашипел, глаза засветились красным, но он ничего не сказал.
«Просто сделай одно движение, — подумал Маркус. — Если это угодно богам — только одно движение».
Наполеан задумчиво посмотрел на Маркуса, а затем проплыл вниз, пока не оказался на одном уровне с огромным вампиром, и они двое уставились друг другу в глаза, как могущественные викинги на древнем поле боя.
— Маркус… — монарх говорил спокойно, но твердо, обдумывая каждое слово. — По нашим законам ты имеешь право на месть с вашей стороны, но разве ты не видишь небо?
Маркус, что-то пробормотав, неохотно поднял голову.
Ужасные полосы молний фиолетового и белого цвета сверкали в небесах, насколько хватало глаз — гневные огненные кнуты, растущие со страшной силой. Бесконечные линии пересекали небо с востока на запад и обратно, неумолимые разряды выстреливали в землю с яростью, ударяясь о ее поверхность с такой невероятной мощью, что земля содрогалась под беспощадным штурмом. Огонь и сера падали с небес, вспыхивая по всему лесу, в то время как гром продолжал греметь и рычать.
Наполеан махнул рукой в сторону долины.
— Разве ты не видишь эту землю?
От чудовищного вида плотных черных туч, сливающихся в потрясающую воронку гнева, перехватило дыхание. Тепло и влага были втянуты в сильный водоворот энергии, ветра и ярости. Казалось, будто все облака на сто километров объединялись в темном заговоре с целью начать войну с землей и ее жителями.
Ветер свирепствовал.
Древние сосны и кипарисы наклонялись, почти ломаясь пополам, в то время как гигантские березы и осины переламывались, словно веточки под натиском злой силы.
И воронка еще даже не коснулась земли… пока.
— Торнадо приближается к городам и деревням, — голос Напалеана был спокоен и сух.
Маркус выругался и от досады прокусил нижнюю губу клыками. Он быстро встретил пристальный взгляд Натаниэля, прежде чем повернуться, чтобы посмотреть на Валентайна, который высокомерно улыбался с торжествующим выражением победы в глазах. Чувствуя отвращение, Маркус признал:
— Мы тоже отступим, — а затем его глаза стали холодными, как два темных осколка льда, — пока.
Он встретил темный пристальный взгляд Валентайна последний раз.