Брейден слушал с интересом, словно наслаждался тем, что он, наконец, в центре внимания: каждый думал о нем, но никто не рычал и не бросал молний в лицо. Он не выглядел обеспокоенным напоминанием о своем перевоплощении.
Накари посмотрел на Джослин, ожидая еще одного вопроса.
Когда она промолчала, он продолжил свой рассказ.
— Как я уже говорил, раз Лили биологическая мать Брейдена, они оба делят одну и ту же Небесную кровь. А так как Лили была еще и истинной судьбой Дарио, стало возможным обратить Брейдена под защитой Пегаса… без какой-либо опасности, что он потеряет свою душу.
— Пегаса? — спросила Джослин.
— Созвездие моего отчима, — вставил Брейден. — Мое Единорог, — он гордо поднял голову.
— Ты уверен, что не осел? — пробормотал Маркус.
Брейден высунул язык и закатил сильно подведенные глаза.
Маркус усмехнулся и наклонился вперед, игнорируя наглый жест.
— Я никогда не слышал ни о чем подобном. А ты, Кейген?
Кейген покачал головой и смахнул темно-каштановые волосы с глаз.
— Нет, я не слышал. Каждая история о попытке обратить человека, не являющегося судьбой, была связана с Темными. И никогда хорошо не заканчивалась… — его голос затих, когда он поймал испуганный взгляд Джослин.
Она начинала чувствовать себя хрупким оленем, пойманным в свете фар. Рука Натаниэля скользнула нежно вверх и вниз по ее руке в успокаивающей ласке.
— Значит, такое возможно? — спросил он, глядя на Брейдена с любопытством.
Маркус посмотрел на ребенка с подозрением.
— По-видимому, нет. По крайней мере, не успешно.
Слова были сказаны без эмоций, но Брейден почти рухнул под тяжестью оскорбления. Он опустил голову на руки.
— Маркус, — прошептал Накари, на этот раз смягчив осуждение в голосе, как будто более мягкий подход мог возыметь больший эффект. — Брейдена обратили успешно. Без сомнений. Но он рос как человек, и для него первые пять лет жизни играли большую роль в формировании, как для нас первые сто. Его тело обладает всеми инстинктами нашего вида, но мозг борется против них, настаивая на использовании привычных нейро-путей и других, больше не использующихся… и все же автоматических реакций… Делать то, что для нас естественно, — для него постоянная борьба.
Накари успокаивающе улыбнулся Брейдену.
— И, как большинство людей, Брейден нетерпелив. Он не понимает, что эти вещи занимают много времени и практики… но он к этому придет со временем.
Лицо Брейдена осветилось.
Джослин нахмурилась, явно запутавшись.
— Я не понимаю. Как может мать Брейдена… превратиться… без каких-либо проблем, в то время как Брейден сталкивается с такими трудностями? Я имею в виду, они оба провели свои годы становления как люди, не так ли?
Она, очевидно, спрашивала не о Лили. Суть была в том, что она провела всю свою жизнь в качестве человека, и ей нужно было услышать, что судьба вампира всегда обращалась успешно. Всегда.
Накари посмотрел на Натаниэля, словно спрашивая разрешения говорить.
Маркус об этом не беспокоился.
— Потому что кровь Брейдена был лишь частично Небесной — половиной Лили. Другая часть была человеческой — половиной его биологического отца.
Джослин приподняла бровь, все еще не понимая.
— Кровь Лили никогда не была точно такой же, как у других людей, с самого начала. Она была создана для Дарио, так что она родилась… совместимой, — объяснил Маркус.
Джослин прокручивала слова огромного мужчины у себя в голове.
— Что ты говоришь? Как может наша кровь быть другой? Я человек. Моя кровь человеческая, — впервые она заставила себя удержать зрительный контакт с пугающим взглядом ожесточенного вампира.
— Это означает, что, в то время как у тебя может быть много вопросов о нашем виде, ты уже гораздо ближе к нему, чем ты думаешь, — сказал он прямо.
Джослин побледнела, потрясенная самой идеей, что, видимо, раздражало Маркуса.
— Ты не настолько человек, насколько ты считаешь, Джослин! Вот и все, — голос Маркуса был сильным и непоколебимым.
— Маркус! — на этот раз Накари, Натаниэль, и Кейген сказали это в унисон.
Натаниэль мягко провел рукой по волосам Джослин, накручивая небольшие пряди волос на пальцы.
— Небесная кровь — это священная кровь, Джослин. Избранная Древних. Это означает, что ты родилась другой… особенной… Вот и все.
Джослин вздохнула и обратила внимание на Маркуса, который наблюдал за Брейденом.