Ее жизнь… все, что она считала правдой до этого момента… так же, как эти искры, исчезало перед глазами. Таяло. Увядало. Просто сгорало в пламени, пока реальность продолжала укладываться в голове.
Она закрыла глаза, пытаясь вспомнить: субботний вечер… и четыре утра воскресенья. Что произошло в ту ночь?
Ах, да… Натаниэль увидел ее воспоминания о Валентайне и Далии и впал в такую ярость, что Маркусу пришлось успокаивать его. Фактически, Маркус приказал ему выйти и… поесть.
Обжигающие слезы навернулись на глаза, несмотря на то, что она пыталась отрицать напрашивающийся вывод. Это была правда. Натаниэль мог легко убить десяток человек в своей разрушительной ярости. И не проявил бы ни капли милосердия к банде преступников, особенно если они совершили преступления против женщин, невинных жертв, как Далия. Тем не менее, она по-прежнему не могла принять вердикт Тристана; все еще не могла поверить, что он был злом.
Джослин видела зло… и он не был им.
— Тристан, — осторожно сказала она, пытаясь воззвать к его лучшим качествам, — я прошу тебя… как твой напарник, — слова застряли в ее горле, потому что она знала, что это больше не так. Однако, может быть, их прошлое сможет переубедить его на каком-то подсознательном уровне. — Как твой друг… Не делай этого… не иди за Натаниэлем. Идем со мной, когда я завтра уеду, и оставь Натаниэля и его семью в покое.
Тристан шагнул вперед, его тело было так близко, что он возвышался над ней. Его когда-то знакомые глаза светились бледно-желтым, а застывшие черты лица выражали неодобрение.
— Я ожидал большего от тебя, Джослин. После всех этих лет, преследуя и останавливая плохих парней, я думал, что ты будешь презирать убийцу… любого рода. А теперь ты предлагаешь обменять свою компанию на его безопасность?
Джослин покачала головой в негодовании.
— Что ты имеешь в виду, обменять свою компанию?
Он наклонил голову и провел губами по ее уху, его длинные, растрепанные волосы упали вперед.
— Ты просишь меня уйти с тобой, только потому что боишься за Натаниэля. Если у меня и была мысль сохранить ему жизнь, можешь поверить, ее уже нет. Знай, я отрублю его голову и вырву сердце, прежде чем отправлю в мир мертвых.
Он медленно провел вдоль ее тела подушечкой указательного пальца, прочертив прямую линию от подбородка к пупку… останавливаясь чуть выше пояса юбки.
— И у меня будешь ты, его небесная невеста, — промурлыкал он возле ее уха и прикусил шею, словно животное.
Джослин вздрогнула и отшатнулась, ошеломленная и в замешательстве, сбитая с толку постоянно сменяющимися событиями. Сердце замерло в груди, в голове появились мысли о бегстве от человека, которого она считала одним из своих ближайших друзей в течение последних трех лет. Она положила руки на его грудь и мягко попыталась оттолкнуть. Ей нужно было пространство, но не хотелось злить его. Что вообще происходит с этим человеком? «О… нет, — подумала она, — Тристан, вообще, человек?»
В конце концов, что за человек знал о вампирах и охотился на них? И почему его глаза потемнели, когда настроение изменилось? Откуда взялся этот хриплый рык? И какое ему вообще есть дело до ее небесной крови?
Внезапно раздался стук в дверь.
Тристан отступил назад, расстегнул свое длинное шерстяное пальто, раскрыв его достаточно широко, чтобы она увидела край пистолета, и указал ей на старый коричневый диван у камина, жестом приказывая присесть.
После того как она села, он окинул ее резким предостерегающим взглядом и, прижав палец к своим губам, подошел к входной двери.
Стук повторился.
— Тристан, впусти меня! Я только что запер сарай. Здесь чертовски холодно! — голос принадлежал Уилли Джексону, давнему информатору Джослин.
— Это Уилли! — воскликнула Джослин. — Что он здесь делает? Как, черт возьми, он нашел эту хижину?
Когда Тристан обернулся, чтобы посмотреть на нее, она увидела ответ в его беззаботном пожатии плечами и слабой улыбке.
— Еще один охотник? — спросила она, уже зная правду. — Вы двое работаете вместе?
Тристан не ответил. Ему не пришлось.
Джослин недоверчиво покачала головой. Она не знала, что чувствовала сильнее — предательство, страх за себя или страх за Натаниэля. Как, во имя всего мира, ей выбраться? Ее голова начала кружиться.
— Что в сарае? — спросила она.
Тристан нахмурился.
— Правду?
— Я не вижу никаких оснований для тебя лгать мне сейчас, — ее голос выдавал боль.
— Арсенал, — сказал он колко. — И при том опасный, так что держись подальше от этого сарая, Джосс.