— Зажигайся! Зажигайся! — умоляла, снова ударяя спичкой по коробке.
Один… два… три раза. Маленькое пламя едва замерцало на ветру под ее дрожащей рукой, и хотелось, чтобы оно горело, чтобы снег не отнял эту единственную надежду.
Пламя продолжало гореть, и она зажгла конец фитиля, даже чувствуя теплое дыхание Тристана на шее… обжигающее кожу.
Задыхаясь, он сомкнул челюсти на ее руке. Когда огромные зубы впились глубоко в плоть, он попытался вырвать у нее ракету, но Джослин отказалась отпускать. Она знала, как работать под давлением, была обучена оставаться спокойной под принуждением, и собрала каждую унцию своей воли, чтобы отогнать боль… и удержать ракетницу. Ловко переложив ее в другую руку, она попыталась сдержать мощный приступ тошноты, который угрожал лишить ее сознания.
Когда Тристан выпустил ее пустую руку и бросился на нее с другой стороны, Джослин быстро повернулась к нему спиной, и приняла всю тяжесть удара между лопатками. Ее тело полетело вперед, лицом в снег. Тем не менее, она держала руку с ракетницей над головой, как цирковой акробат, лихорадочно пытающийся не разлить стакан воды… идя по жесткому канату.
Тристан в это время превращался у нее за спиной, волк уступал место человеку. Его сильная рука потянулась к ней, но сигнальная ракета успела взмыть в небо, как метеор. Красные и оранжевые языки пламени взорвалась, как фейерверк, снег смешивался с фосфором, когда раскаленные угольки посыпались вниз на их головы.
Тристан был в ярости. В безумной ярости из-за ее неповиновения и боли, которую причинил ему Брейден. Он схватил ее сзади за куртку и поднял с земли одной рукой. А потом, перевернув, как тряпичную куклу, жестоко кинул обратно на белую землю, и его бешеные глаза оказались прямо перед ее лицом.
— Он не успеет вовремя, — прорычал он. — Твой бойфренд. А когда придет, уже не захочет тебя, — он злобно засмеялся. — Вампиры — они такие собственники. Эти ублюдки.
Джослин закричала, когда он оседлал ее, его мышцы сокращались, колени были по обе стороны от ее талии. Он разорвал на ней одежду, превращая ткань в лохмотья, и отбросил в сторону, с жадностью смотря на ее незащищенную плоть.
— Тристан, пожалуйста… остановись!
Она пыталась бороться, но это было бесполезно. Ее голова кружилась, раненная рука была в огне. А Тристан казался одержимым. Животное без совести и милосердия.
Он схватил ее за горло и сжал, выдавливая из нее воздух одной сильной рукой, пока другой рукой срывал оставшуюся одежду. Только когда она начала терять сознание, он выпустил ее горло, лишь для того, чтобы раздвинуть ей ноги.
Тристан был голый после трансформации — из человека в волка и обратно — ничего не сдерживало его разъяренное возбуждение от быстрого, легкого проникновения.
Глаза Джослин наполнились слезами, пока холодный мокрый снег путался в ее волосах, а леденящий холод проникал в мозг. Она чувствовала дыхание Тристана на своем лице, головку его члена напротив ее входа. В последнем отчаянном усилии избежать всех последствий насилия, она отключилась от своих эмоций и посмотрела в небо. Мягкие, кружащиеся хлопья снега блестели как тысячи алмазов под полуночным холстом, слабый оттенок красного и оранжевого все еще мерцал среди шторма, словно огненная радуга.
Она принюхалась к воздуху, пахнущему влагой, холодом и горящим металлом, и попыталась искать звезды. Созвездие.
Может быть, Кассиопею, ее и Натаниэля. Да, было бы хорошо. Найти Кассиопею. Все что угодно, чтобы забыть о том, где она находится.
Но Тристан не собирался позволять ей притворяться, что она была где-то в другом месте. Чувствовала что-нибудь еще, кроме него.
Он потянулся к ее волосам, властно потянул ее голову вперед и приказал:
— Смотри на меня, когда я беру тебя!
Его глаза были дикими от похоти.
Его рот скривился в гневе.
Он зарычал, как зверь, которым и был. А потом толкнулся бедрами вперед.
Глава 20
Натаниэль Силивази спустился с неба, словно ангел смерти, его глаза пылали от гнева и ярости. Невероятно тихо он приземлился позади сумасшедшего охотника, наклонившегося над Джослин.
А затем напал со сверхъестественной скоростью.
Питаемый гневом и местью, он обнажил свои когти и, просунув руку между ногами существа, вцепился в член и мошонку железной хваткой.
Натаниэль потянул назад в тот же момент, как ликан толкнулся вперед, вырывая кусок плоти одним быстрым движением. То, что осталось от мужественности Тристана, было кровавой кучей плоти и крови, капающей с руки разозленного вампира.