В конце ряда домов, обнаружилась нахохлившаяся старушка лет семидесяти, в сером пуховом платке и пальто, явно на пару размеров больше, чем надо.
— Добрый день, — вежливо поздоровался Максимов. — Разрешите присесть.
— Присаживайся, коли не шутишь, — прошамкала бабка, с любопытством осматривая компанию. — Городские, небось?
— Ага, из Пореченска, — не стал скрывать Андрей. — Интересуемся необычными местами и людьми.
— А что здесь можно найти необычного? — усмехнулась бабка. Выцветшие голубые глаза на морщинистом лице светились умом и лукавством. — Деревня, она деревня и есть. Люди здесь простые, городскими причудами не избалованные.
— Говорят, в соседней деревне, Строгово домик один интересный есть, заброшенный. Не подскажете, почему его ведьминым называют? — поинтересовался Максимов.
Бабка нахмурилась и поджала губы. Морщины стали глубже, проступили отчетливее, в глазах мелькнула настороженность.
— Зачем вам оно? Место плохое, темное. Местные его десятой дорогой обходят. А вам бы городским все лезть, куда не надо. Приключения искать на свои дурные головы.
— Так расскажите, что там такое, — вмешалась Лера, — Мы вас послушаем, и может быть, никуда не пойдем.
— Ой, девчуля, — вздохнула бабка, смерив внимательным взглядом Валерию. — Врешь, ведь. Пойдете, знаю я таких. Но рассказать, так и быть, расскажу. Кратко, без подробностей. Лет десять назад жила там женщина одна, непростая — Катерина. Говорили, умела привораживать и ещё кое-что. Про неё до сих пор много разных слухов ходит. Сельчане Катьку недолюбливали, ну и она особо не навязывалась. Пропала лет десять назад, как сквозь землю провалилась. Через два года в дом переехала одна семья, пришлая. Муж с женой, да и ребенок ихний, двухлетний, Семочка. Василий нормальным парнем, был, устроился механизатором в колхозе нашем «Светлый путь». Выпивал, конечно, как и многие наши мужики, было у него пару запоев, но в основном меру знал. Жена Вера дояркой на ферме работала. Что там произошло, никто не ведает. Встал в один день Василий, взял топор, да и порубил супругу и малыша своего. Потом очнулся, понял что наделал, записку покаянную написал, и сам повесился. С тех пор у людей слухи пошли, что место это нехорошее. Все наши его десятой дорогой обходят, детям строго-настрого приближаться запретили. И вам не советую.
— А где этот дом расположен? — поинтересовалась девушка, невинно взмахнув ресницами.
— Вижу, все равно туда пойдете, — вздохнула старуха. — Тогда постарайтесь, особо там не задерживаться. Если долго там не стоять, глядишь, и всё обойдется. Как к Строгово идти, знаете?
— Расскажите, — попросил Вадик. — Я здесь когда-то был по путевке в пионерлагере. Он с другой стороны от Митяевки расположен. А в Строгово не заходил.
— В «Орлёнке» что ли? — взгляд бабки подобрел.
— Там, — улыбнулся Громов.
— Тогда слушай. Идете прямо, до поворота, там табличка будет со стрелкой и надписью «Строгово». Поворачиваете направо и шагаете до упора, пока дома не пойдут. Слева от них холм. Идёте к нему. Когда лес начнётся, ведьмин дом увидите, он чуть дальше стоит.
Спасибо, бабуля, — поблагодарил Максимов. — Мы, действительно, долго там не будем. Одним глазком глянем и назад.
— Храни вас Господь детки, — Семеновна истово перекрестила воздух перед ними. — Возвращайтесь быстрее, не задерживайтесь, помните, что говорила, место поганое.
— Спасибо, обязательно вернемся, — пообещал Андрей
— Когда она начала говорить о женщине, которая там жила и об убитой семье, у меня внутри заледенело всё, — призналась Лера, когда компания повернула на луг, идущий к Строгово, и бабка пропала из виду.
— Андрюх, ты веришь в то, что она рассказала? — осведомился Рудик.
— Смотря во что, — усмехнулся Максимов. — В проклятое место, колдунью, одержимого мужика, однозначно, нет. Легенда, конечно, красивая, но ничего общего с реальностью не имеет. Скорее всего, женщина могла куда-то уехать, а мужик, действительно, бухал периодически, раз в запои уходил. Уверен, с женой периодически скандалили из-за его пьянок. Возможно, и до драк доходило, это в деревне обычное дело. Вот и допился до белой горячки, а там разное могло произойти. Жена под горячую руку попалась, стыдить его начала, или банально крыша поехала от водки. Страшная, но вполне житейская ситуация, временами такое в неблагополучных семьях происходит, не только в селах, но и в городах, особенно, если под влиянием алкоголя планка падает.
Пораженный неожиданной мыслью Андрей резко остановился. Идущий следом Вадик ткнулся лбом о спину.
— Ты чего? — обеспокоенно поинтересовался Вернер.
— Мне тут в голову одна мысль пришла, — медленно произнес Максимов. — Вот смотрите, допустим, я — маньяк. И мне нужна берлога, чтобы обделывать свои кровавые делишки. Имеется заброшенный дом, в котором произошла такая трагедия. Надо только сделать, чтобы все селяне обходили его за пару километров и не приближались. Понимаете?
— И что надо сделать? — саркастично поинтересовалась Лера. — Ты намекаешь на то, маньяк причастен к убийству семьи?
— Думаю, всё гораздо проще, — криво усмехнулся Андрей. — Вот произошла такая ситуация: муж набухался, схватился за нож, зарезал жену и ребенка. Раньше в доме жила одинокая баба, со своими странностями, и непростыми отношениями с односельчанами. Что-то стукнуло ей в голову, и она уехала. Так вот, я бы на месте маньяка, хорошо подогрел и раздул истерию. Для этого достаточно побухать с мужьями самых больших сплетниц в деревне. Рассказать пару небылиц о прошлой хозяйке, нагнать жути. Намекнуть, что колдуньей была. Можно при этом сослаться на уже умерших односельчан, мол, пользовались её услугами. Проверить всё равно невозможно. Пояснить, что сгинула без следа, не просто так. Подвести к мысли: место это стало проклятым, и мужик, который там поселился, под влиянием темных сил, свою семью ножом порезал, а потом повесился. Аккуратно разогреть сплетниц красиво поданными байками, а дальше они сами всё сделают. От себя приукрасят, прибавят жутких подробностей и страшилок. Если грамотно всё сделать, тайная берлога с жуткой репутацией готова. К ней никто не приблизится, а если что-то услышит, будет бежать со всех ног подальше. Деревенские, в своей массе, гораздо суевернее, чем городские. Маньяку достаточно вырасти в подобном селе, и понимать психологию местных. Они — идеальный материал для развешивания на уши всякой мистической дряни.
— Думаешь, эти слухи дело маньяка? — Лера прищурилась, с любопытством разглядывая Андрея.
— Не исключаю, — подтвердил Максимов. — Но все равно не понимаю, почему он рассказал об этом доме и ждущем там отце, Наташе? Не верю в такую глупость. Тут что-то не складывается. Одно можно точно утверждать — маньяк как-то связан с этим местом. Возможно, он местный. О заброшенном доме в Строгово знал, последнюю девчонку убили недалеко, рядом со станцией…
Строгово оказалось в пятнадцати минутах ходьбы от Митяевки. Небольшая деревенька из двух-трех десятков домов по обе стороны дороги. Людей почти не было видно. Две бабки сидели на скамейке, серьезный мужик в старой замызганной куртке катил перед собой тачку, нагруженную всяким хламом. Девчонка лет восьми, раскачивалась на самодельной качели, подвешенной к ветвям дерева возле дома.
Деревенские молча провожали Максимова с товарищами настороженными взглядами, пока они не прошли дома.
— Странные какие-то, — озадаченно заметила Лера. — Ни один ничего не сказал, не поинтересовался, кто мы такие, и что тут делаем.
— В деревне свои правила, мы ничего не спрашиваем, и они не навязываются, — улыбнулся Андрей. — Другой ритм жизни, иные понятия. Во всяком случае, у пожилых людей. Молодые могли бы и пристать.
У холма дорога пересеклась с краем леса, за стволами деревьев с раскинутыми в стороны сучьями, вдалеке за полуразвалившимся деревянным забором виднелся небольшой кирпичный дом.
— Нам туда, — Максимов указал взглядом на строение. — Двигаемся вперед, аккуратно, не производя лишних звуков. Дом развален, думаю, там никого нет, но на всякий случай, лучше соблюдать осторожность. Времени у нас хватает, но надо помнить, — последняя электричка уходит в Пореченск в двадцать тридцать. Первым иду я, Саня, Вадик. Рудик, Лера и Сережа остаются здесь на всякий случай. Когда я махну, можете подтягиваться. У кого-то есть вопросы?