И, естественно, центральной темой была Софи, которая привела своего нового парня домой, чтобы «познакомить» с семьей. Очевидно, ее сестра выбрала этот ужин, чтобы рассказать родителям, что на романтическом фронте события резко изменились, и она подчеркнула важность присутствия Ново. Все расслабились по поводу того, что все так хорошо закончилось.
Ново вернулась домой и не могла есть три дня.
А Софи же сияла победной радостью еще несколько недель.
— Это было твое решение, — сказал он. — Я бы не остановил тебя. В тот момент мы не были готовы к тому, чтобы стать родителями.
— Ага, потому что ты трахал мою сестру. Но это лишь детали.
Он вздрогнул.
— Извини. — Он потер лицо ладонями. — Я просто… я не знал, что делать.
На кончике ее языка повисло предположение, что, вероятно, для начала он не должен был трахаться с ее сестрой. Но потом она снова посмотрела ему в лицо. Первая любовь была по определению лишь тренировкой, пробником. Кому-то везет, и тогда вас ждет долгое будущее, полное самопознания с обеих сторон, которое только сближает. Но чаще всего, вам предстояло еще очень много узнать друг о друге.
Он был у нее первым. Во всех важных аспектах.
Но по сравнению с одним белобрысым аристократом? Самоуверенным наглецом, который забивал на все и вся?
Оскар нервно курил в сторонке.
И если подумать, тот факт, что Софи вмешалась и прервала естественный ход вещей, в действительности не имел никакого значения. Истинная трагедия заключалась не в уходе Оскара. Речь о потере ребенка и предательстве ее собственной семьи.
— Я в порядке, — выпалила Ново. — Все в полном порядке.
Что являлось для нее шокирующей правдой.
— Я рад, — ответил он.
— Я сказала эти слова не для тебя. — Ново положила руку на сердце. — Я сказала их для себя. Я… в порядке.
По крайней мере, что касается его ухода к сестре. Ребенок? Ну, это другая история… и она не касается Оскара. Если мужчина знал, что она беременна и все равно ушел? Он не заслуживал ее секретов.
Правду, как и доверие, надо заработать.
Оскар прокашлялся и провел ногтями по бородке, словно его кожа зудела. Затем он снял массивные очки в черной оправе. Положив их на стол, он потер глаза, как будто они болели.
Когда тишина затянулась, Ново покачала головой.
— Ты решил, что совершаешь огромную ошибку, собираясь жениться на Софи, и сейчас не знаешь, что делать.
Он опустил руки на стол.
— Она сводит меня с ума.
— Ничем здесь не могу тебе помочь, извини.
— Она… очень требовательная. Я ведь никогда не просил ее выйти за меня. Она отвела меня в ювелирный магазин, и следующее, что я вижу — как она меряет кольца… и вот я покупаю то, которое она захотела. Этот бриллиант. С окаймлением или как там оно называется. Что бы это ни было. — Оскар снова почесал щетину, словно пытался стереть свою жизнь, содрав то, что Софи, несомненно, заставила его отрастить. — Софи нашла нам квартиру. Которую я не могу позволить. Она говорит, что не может работать из-за церемонии… то есть свадьбы. Нескончаемое дерьмо — вечеринки, салфетки, украшения стола. Она начинает что-то делать, бросает, орет на меня, пытается втянуть своих подружек. Это кошмар, но что еще хуже…
Ново подняла руку.
— Стоп. Просто… остановись.
Когда он посмотрел на нее, Ново выскользнула из-за стола с вещевым мешком в руках.
— Это меня не касается. И, на самом деле, это не круто — просить меня приехать сюда, чтобы при мне полить грязью мою же сестру. Женись на ней или нет. Работай над отношениями или нет. Это твое дерьмо, не мое.
— Я знаю. Прости. Я просто не знаю, что еще сделать.
В тот момент его слабая сущность была настолько очевидна постороннему взгляду, что Ново поражалась, как, черт возьми, она когда-либо находила его привлекательным. И она точно знала, что произойдет. Он пойдет под венец, или как там еще люди называли этот алтарь, женится на Софи, они заведут ребенка, а может и двух. И потратит свою жизнь, задаваясь вопросом, как так вышло, что он оказался с шеллан, которую терпеть не может, детьми, которых он не любит, и домом, который не может себе позволить. Это будет загадкой, которую он никогда не сможет решить, даже когда зайдет в могилу по тропе, которую сам себе протоптал.
— Знаешь, Оскар, никто не приставляет пистолет к твоей голове.
— Что?
— Ты сам выбираешь это. Ты выбираешь свою судьбу, и значит, если ты чувствуешь, что это не правильно, тебе не обязательно это делать. — Ново покачала головой. — Но это зависит только от тебя. Все это… это все на тебе.