Избранная… здесь была Избранная, осознал Сэкстон.
Подождите, они бы не привели ее, будь Ран уже мертв, ведь правда?
— Кто-нибудь, поговорите со мной! — закричал Сэкстон.
Все замерли и посмотрели на него. Тогда на пути возник Рейдж, он показал рукой в другую комнату.
— Нет, — Сэкстон покачал головой. — Нет, я не… не забирайте меня от него… я не… — Лицо Рейджа оказалось прямо перед ним.
— У него есть пульс. Они дадут ему вену, а потом зашьют ножевое. Я отведу тебя в гостиную, и мы позволим им заняться делом…
— Нет! Не вынуждайте меня оставлять…
— Ты хочешь, чтобы они отвлекались на тебя, пока работают над Раном?
Сэкстон моргнул. Такой логики было вполне достаточно, чтобы на время успокоиться.
Он попытался встать, однако ноги не слушались, и он избежал падения лишь потому, что успел выбросить в сторону руку. Блэй и Куин помогли ему подняться и отвели в гостиную.
Он упал на диван и посмотрел на свои ладони. Колени. Рубашку.
Он весь был в крови.
Сэкстон взглянул на дверь. И услышал свой голос:
— Камера. Там есть камера в углу карниза.
Откуда-то появился Брат Вишес.
— Ты знаешь, где распределитель?
Сэкстон откашлялся и сказал хриплым голосом.
— Там… внизу, есть ноутбук. Пароль «Минни». Всё там.
— Я разберусь с этим.
Когда Брат выскочил из комнаты так, как будто дело касалось его лично, Сэкстон опустил голову… и заплакал.
Ну почему у него так быстро забрали его любовь?
***
На другом конце города Ново расхаживала по своей квартире, если это помещение можно было так назвать: ей потребовалось четыре шага, чтобы покрыть расстояние до ванной. Четыре шага вернуться к дивану.
Прополощите и повторите, образно выражаясь.
В ней поселилось какое-то тревожное возбуждение, как будто вселенная раскололась прямо в Колдвелле, и произошла какая-то космическая перестройка, повлиявшая и на ее мир. С другой стороны, может, она просто бредила после суточного голодания.
До визита Пэйтона она ощущала себя намного лучше.
Ничего удивительного.
Она впала в шок, почувствовав отголоски его крови над своим подвалом, но если учитывать все, что произошло, можно было не удивляться, что он пришел. И у нее возник соблазн проигнорировать его появление, но рано или поздно он бы нашел дорогу к ее квартире… и действительно, это был лишь вопрос времени.
Поэтому она взяла быка за рога и вышла к нему сама, чтобы доходчиво объяснить что-к-чему.
Так и вышло.
Он мудак, а она жертва, которая отказывается быть жертвой.
Бла-бла-бла.
Но вот в чем проблема: кое-что не сходилось.
«Я отказываюсь платить за чужие грехи».
— Это просто слова. Просто грёбаная брехня, — пробормотала Ново, делая очередной круг по квартире.
Быстро взглянув на электронные часы у изголовья кровати, она посчитала, сколько часов до рассвета: два. У нее осталось около ста двадцати минут, прежде чем она застрянет здесь на весь день.
Было только одно место, куда она могла сейчас направиться. И, к сожалению, это было последнее место в мире, где она хотела бы сейчас оказаться.
Но что-то гнало ее отсюда.
Как птица, стремящаяся к полету, она внезапно бросилась к выходу, словно боялась, что судьба закроет дверь для свободы выбора и заблокирует ее навсегда.
Оказавшись на улице, Ново быстро зашагала по стопам бесчисленных людей и вампиров, что протоптали дорожку по снежному тротуару. Она двинулась дальше, не только чтобы найти место для дематериализации, но и давая себе время и возможность передумать.
Взывающий да обрящет?
В конце концов, она укрылась в неосвещенном дверном проеме… и после нескольких попыток отправилась из центра города, мимо внешнего кольца пригорода, в заросший, затопленный болотами лес.
Материализовавшись, она оказалась среди знакомого и одновременно такого чужого пейзажа.
Дом, который она когда-то арендовала, теперь был заброшен — окна разбиты, дыры в крыше, во дворе находился спутанный клубок виноградной лозы, также виднелись дикие кусты и саженцы, которые скоро станут деревьями. Фактически вся собственность, казалось, вернулась в лоно дикой природы, шесть или семь акров заросли так, что не было видно дома по соседству.
Снежная пелена, ровная, нетронутая, за исключением некоторых оленьих следов, казалось, накрыла весь дом подобно савану. Точнее, как крышка гроба.
Должно быть, она последняя жила в этом месте.
Возможно, ее трагедия прокляла эту землю и дом.