— Нам обоим известно, что это блажь…
— Черта с два… ты хотел, чтобы я поступил.
— Потому что я надеялся, что это сделает из тебя…
— Кого-то вроде тебя? О да, ты ведь важная шишка.
— Следи за языком, — отрезал его отец. — И позволь напомнить, что твоя жизнь тебе не принадлежит. Она принадлежит роду, частью которого ты являешься, и посему мой долг направить тебя в нужном направлении.
Пэйтон подался вперед в кресле.
— Я…
Отец перебил его:
— И, таким образом, я хочу, чтобы ты встретился кое с кем. Она из подходящей семьи, и, опережая твои тревоги, писаная красавица. Уверен, она придется тебе по вкусу. Если у тебя есть мозги, то ты оценишь ее по достоинству, без всяких протестов, которые у тебя могут возникнуть в связи с моей инициативой. Я забочусь исключительно о твоих интересах, умоляю, пойми это.
«Умоляешь? Ни о чем ты не умоляешь», подумал Пэйтон.
— Разумеется, если ты не проявишь себя должным образом, — его отец холодно улыбнулся, — я буду вынужден урезать твои расходы.
— У меня есть работа.
— Оклад солдата не заплатит за все это. — Его отец окинул рукой кабинет в широком жесте, что становилось ясно — он говорит о целом особняке. Может, даже, половине Колдвелла. — И что-то мне подсказывает, ты не сможешь прожить в иных условиях. Ты не настолько вынослив.
Пэйтон посмотрел в сторону, на портрет мужчины в придворном платье девятнадцатого века. Разумеется, это был его отец. На всех портретах был изображен Пейтон в разных стадиях своей жизни, словно вызов любому, кто бы посмел оспорить его положение.
— Почему ты такого низкого мнения обо мне? — пробормотал Пэйтон.
— Почему? Потому что я пережил и пир, и голод. Войны — человеческие и вампирские. Я первый пересек великий океан и обустроился здесь. Я — глава этого великого рода, и веками заботился о своей репутации, храня верность твоей матери и подарив ей тебя. Я защитил три докторских в человеческих университетах, я сертифицированный эксперт по Древнему Праву. Я также виртуозный виолончелист и владею двенадцатью языками. Расскажи, чего добился ты? Мог ли я каким-то образом упустить твои великие достижения, замечая лишь твою способность истреблять алкоголь огромными партиями и что ты там еще делаешь в своей комнате, которую я предоставил тебе под этой крышей? Хм?
Пэйтон оставил выпад без ответа, подумывая о том, чтобы встать и выйти. Вместо этого он тихо сказал:
— Могу я задать вопрос?
Отец вскинул ладонь навстречу высокому куполообразному потолку.
— Ну, разумеется, любые вопросы приветствуются.
— Почему ты хотел, чтобы я принял участие в учебной программе?
— Пришло время для тебя прославить нашу семью. Перестать быть обузой.
— Нет… — Пэйтон покачал головой. — Думаю, дело в другом.
— Они научили тебя читать чужие мысли?
Пэйтон поднялся на ноги.
— Я думаю, ты заставил меня поступить, потому что хотел, чтобы я провалился… ты искал очередную возможность понукать мной.
Его отец прекрасно изобразил оскорбленную невинность. Но огонек в его глазах… мерзкий огонек был там, и это — лучшее подтверждение, не так ли?
— Разумеется, нет. Не драматизируй.
— Да, так я и подумал, — ответил Пэйтон, отворачиваясь.
С каждым шагом в сторону двери он чувствовал себя еще хуже: в своих мыслях он видел выражение лица Пэрадайз, когда он признался ей в любви. Потом он наслаждался кадром Ново, девушка лежала под ним с таким лицом, словно ее вот-вот стошнит. Ну а добила его отцовская физиономия, скрытая неприязнь, которую он никогда не понимал, просачивалась под идеальными аристократическими чертами, точно такими же, как у него самого.
Дойдя до двери, Пэйтон бросил через плечо:
— Я встречусь с женщиной. Просто скажи, когда и где, и я буду там.
Его отец удивленно отшатнулся, но быстро взял себя в руки.
— Что ж, хорошо. Я все устрою. И я верю, ты будешь вести себя с достоинством… по моим стандартам, не твоим, разумеется.
— Хорошо. Отлично. — Он вышел. — Плевать.
Закрывая за собой двери, Пэйтон удивлялся тому, что вообще согласился. Но потом он решил… почему бы не пойти отцовским путем. Он не любил парня, не уважал его, но все шло просто ужасно, когда Пэйтон сам садился в кресло капитана Кирка[25]. Все, чего он добился за последние пять лет, — убитая печень, тяга к марихуане и неразделенная любовь.
Может, иной путь будет успешней.
Хуже уже точно не станет.
— Мой господин, — дворецкий снисходительно посмотрел на него.
— Заткнись. — Он злобно глянул на доджена по пути к выходу. — Я вооружен и сейчас умею стрелять… а ты бегаешь не быстрее пули, поверь на слово.
25
Джеймс Тиберий Кирк (англ. James Tiberius Kirk, в других переводах — Кёрк) — персонаж научно-фантастического телевизионного сериала «Звёздный путь: Оригинальный сериал» и его многочисленных продолжений. Упоминается и пародируется во многих других произведениях культуры.