Но гребаный лессер, вместо того чтобы завалиться назад, рухнул вперед, на Ново… и на кинжал.
Когда лезвие вошло еще глубже, Ново дернулась, вскидывая руки и ноги. А потом обмякла.
— Звоните Мэнни! — закричал Фьюри, бросаясь вперед и оттаскивая лессера. — Звоните, черт возьми…
— Я уже! — перебил его Крэйг.
Пэйтон покачнулся, увидев рукоять кинжала, торчащую из кожаной куртки Ново. Лезвие вошло так глубоко, что не было видно ни миллиметра стали. Она умрет… если уже не умерла.
И все по его вине. Благодаря ему, Пэрадайз убила своего врага слишком поздно.
Когда ноги подкосились, он узнал о том, что нижняя половина тела отказала, только по смене уровня обзора. Сам он ничего не почувствовал… в физическом плане. Эмоционально же… он попал в огненный смерч.
Зейдист тем временем послал оставшееся тело к Омеге, и, когда шум со световой вспышкой утихли, все собрались вокруг Ново, усевшись на корточки, упершись одним либо обоими коленями в пропитавшийся кровью снег. Сейчас Пэйтон ее почти не видел: Пэрадайз и Крэйг держали ее за руки, Фьюри проверял пульс, а Бун устроился у нее в ногах.
О, Боже, этот кинжал.
Торчащий прямо из ее груди.
Пэйтон проглотил ком.
— Ново? Она жива?
Тупой вопрос. С другой стороны, чтобы он не сказал, это будет трата…
Громоподобный топот. Из-за спины.
Извернувшись, он посмотрел в сторону нового нападения. Но нет, там никого не было; это его сердце билось в груди, панический ритм рикошетом отдавался в ушах.
Пэйтон открыл рот и распахнул кожаную куртку в напрасной надежде, что это облегчит нехватку кислорода в легких. Где гребаная скорая?
Поднимаясь, он попытался заглянуть за головы других бойцов… и почти пожалел о том, что ему это удалось. Ново была белее снега, открытые глаза уставились куда-то в точку над ее головой. Она видела Забвение?
Вернись к нам, — ему хотелось кричать. — Отвернись от другой стороны… останься здесь!
И, черт подери, ему было ненавистно смотреть на кровь убийцы на лице Ново. Он хотел стереть жидкость с ее неестественно-бледной кожи, избавить ее от этого боя, своей ошибки и последствий.
Выругавшись, Пэйтон сделал несколько шагов, цепляясь за свои волосы, натягивая их со всей силы. Мозг сказал ему, что если он сможет достаточно ясно мыслить и представить себя там, где он стоял в момент принятия неверного решения, то каким-то образом у него получится вернуться назад во времени… и, не пытаясь защитить Пэрадайз, исправить ужасные последствия.
Тогда они все еще будут сражаться… или, может, эта перестрелка уже будет выиграна, и они просто останться стоять здесь, радуясь победе, готовясь к следующему бою.
— Она жива? — спросил он хрипло. — Она…
Ново закашлялась, и при виде красной крови у него так сильно закружилась голова, что он снова рухнул на снег. Опустив голову, Пэйтон оперся на руки, готовясь к рвоте. Но, несмотря на тошноту, его не вырвало.
Грохот подъезжающего фургона скорой помощи звучал подобно пению ангельского хора, и, освобождая путь, Пэйтон оттолкнулся от снежного покрова, в итоге прижавшись спиной к стене ближайшего здания. Когда скорая остановилась, из-за руля выскочил Мэнни с вещевым мешком в руке, на его шее болтался стетоскоп.
— Не передвигайте ее, — рявкнул мужчина.
И все разом убрали руки, будто никто не хотел нанести тот самый, непоправимый вред. А потом все отошли, освобождая место для доктора.
Пэйтон остался на своем месте, сжимая голову, удерживая в руках бетонную черепушку. Он моргал время от времени — это были единственные движения с его стороны.
Он даже не дышал.
Мгновенье спустя в переулке материализовалась Элена с рюкзаком, полным мединструментов. А потом появилась Док Джейн. И другие Братья.
Время от времени Пэйтон чувствовал на себе чужие взгляды, слышал перешептывания о том, что произошло. Его не волновало все это. Он просто хотел знать, что Ново жива.
Перед ним остановилась пара огромных ботинок.
Когда Пэйтон поднял взгляд, Брат Рейдж сказал:
— Я знаю, ты не хотел этого.
— Она еще жива? — Срань Господня, он говорил не своим голосом. — Прошу… скажи…
— Я не знаю. Но мы должны увезти вас отсюда.
— Клянусь, я не хотел этого. — Он закрыл глаза и прижал к ним ладони. — Я не хочу этого.
— Я знаю, сынок. Сейчас нам нужно вернуться, нам с тобой.
— А что с ней? — Он опустил руки. — Что будет с ней?