— Достаточно, — сказал он вслух.
Скинув ноги с шелковых простыней, Сэкстон направился к ванной, ломота в теле и боль в бедренном суставе являлись привычными последствиями подобного дня… и он пытался не вспоминать о Блэе и прошлом. После секса с ним он всегда ощущал тепло в груди, на лице расцветала легкая улыбка каждый раз, когда он думал о любимом.
Сейчас же он ощущал механические последствия от нерегулярных нагрузок.
Войдя в мраморное помещение, он по нескольким причинам не стал включать свет над раковинами, но преимущественно потому, что сияние города предоставило ему достаточное освещение. И к тому же он не хотел видеть себя в зеркале.
Дожидаясь горячую воду в душе, Сэкстон выпил четыре таблетки «Мотрина».
Зайдя под россыпь душевых насадок, Сэкстон основательно вымылся и побрился с помощью не запотевающего зеркала, висевшего в углу. Закончив, он не чувствовал обновленности, равно как не было и удовлетворения от проведенного дня… и впервые за все время при мысли, чтобы поехать на работу и потеряться в ночной рутине, он не почувствовал энтузиазма и радости.
А когда он вытирался, от шороха махровой ткани пустота в пентхаусе ощущалась как черная дыра в космосе.
В голове снова всплыла соблазнительная идея покинуть Колдвелл. Конечно, куда бы он ни направился, от себя он не убежит… но он должен верить, что со сменой места и стиля жизни перед ним откроются новые перспективы. Может, заняться преподаванием? Были люди, все еще желающие изучать Древнее Право, он настолько поднаторел в этом, что мог бы вести курсы…
Когда в спальне зазвонил телефон, Сэкстон предоставил дело голосовой почте. Но когда звонок повторился, он обернул полотенце вокруг бедер и направился за мобильным… потому что считал, что поднимать трубку, будучи при этом обнаженным — моветон, даже если это не видеозвонок.
К тому же, это, скорее всего, Роф или кто-то из Братьев…
Нет, не в этот раз. Взглянув на дисплей телефона, он увидел, что звонили с номера, отсутствовавшего в списке его контактов, хотя, судя по неопределившемуся номеру, звонили из особняка.
Вишес был помешан на антиопределителях.
— Алло? — ответил он.
— Сэкстон? — Голос Рана был едва узнаваем, и было странно слышать его. Он также спровоцировал эротическое влечение, но, опять же, одностороннее.
— Да? Алло? Ран? — Мешали помехи связи, ветер дул или что-то еще. — Прости, я тебя не слышу?
— Я у Минайны. — Шелест. Шорох. — Я только что прогнал двух людей с ее участка. — Ветер. — Где ты?
— Я дома. В центре города.
— Я могу прийти?
— Да, да, разумеется… давай расскажу, как до меня добраться. — Дав пояснения, Сэкстон добавил: — Подожди, не вешай трубку. Ты убил незваных гостей? Мне нужно договориться о сокрытии тел?
Рёв бури.
— Нет, пока рано. Но это ненадолго.
Как только разговор прекратился, Сэкстон бросился к гардеробу и вытащил слаксы с белой рубашкой… и старательно игнорировал тот факт, что сделал это буквально вприпрыжку.
Это просто работа, напомнил он себе. Ради всего святого, веди себя профессионально.
***
На другом конце города, в богатом районе, где особняки, как короны, восседали посреди ухоженных, укрытых снегом территорий, Пэйтон появился на величественном крыльце отцовского дома, сопровождаемый оркестром истощения, на басах была тупая мигрень, с цимбалами развлекались резкие боли в пояснице, урчанье в животе заменяло партию тубы, а напарником ему служила пара очень неумелых, но крайне воодушевленных легких.
Он не знал, от тошноты это или от голода.
Первый намек на то, что ночь из просто плохой станет откровенно отвратной — в который раз — появился, когда он открыл дверь: в воздухе витал сладкий и абсолютно незнакомый запах. Парфюм? — подумал он. Да, так и было. Но кто мог носить…
Дворецкий отца выскочил из-под лестницы, словно на роликовых коньках.
— Вы опоздали. — Глаза цвета газетной бумаги прошлись по нему сверху вниз. — И вы не одеты.
В последний раз уж точно был одет, подумал Пэйтон. Хирургическая форма прикрывала весь срам.
Но он промолчал.
— О чем ты говоришь?
— Первая Трапеза начинается через пятнадцать минут. — Доджен задрал рукав и показал часы, словно это был пистолет, направленный на грабителя. — Вы пропустили подачу напитков.
Пэйтон потер лицо ладонью. Либо так, либо он возьмет часы и скормит дворецкому… через задний проход.
— Слушай, не знаю, о чем ты говоришь, но я вторые сутки без сна, а вчера на поле боя произошел ужасный случай…