— Ты же сказал, что я здорова?
Доктор Манелло покатил ее по коридору.
— Подстраховка, мой друг. Лучше перестраховаться.
Они продвигались вперед медленно, но верно, и когда миновали качалку, Ново задумалась, вернется ли она вообще к тренировкам.
Чем ближе они подходили к спортзалу, тем громче становились голоса, и Ново устроила волосы, собранные в косу, на груди, словно та могла предложить некую защиту… хотя она не знала, от чего именно.
Одна из пар дверей открылась прежде, чем они успели подъехать к ним, и когда Вишес вышел в коридор, она гадала, не почувствовал ли Брат их приближение.
Бриллиантовый взгляд, прищурившись, сомкнулся на ней, татуировки вокруг виска искривились.
— Как ты?
— Готова к бою.
— Это верно. — Он протянул ей кулак, чтобы стукнуться костяшками. — Давай сюда.
Что-то в этом приветствии придало ей сил, и, срань Господня, выяснилось, что не зря. Когда доктор Манелло толкнул кресло в спортзал, она была в шоке от количества людей, собравшихся у трибун. Здесь было все Братство Черного Кинжала, все солдаты и новобранцы.
И они замолчали.
А потом начали хлопать. Сидевшие встали, и народ свистел и радостно восклицал… ей даже захотелось обернуться и проверить, а не стоял ли за ней кто-то более важный, совершивший нечто значимое?
— О, прошу, прекратите, — пробормотала она посреди шума.
Что ей полагалось сделать? Помахать рукой в белой перчатке, как Королева Елизавета?
Один за другим, Братья и бойцы подошли к ней, все, начиная с Рейджа, Бутча и Тормента и заканчивая Джоном Мэтью, Блэем и Куином, все пожали ей руку или сжали плечо… или, в случае Зэйдиста, кивнули. Что спасло ее, так это отсутствие жалости или сопливого сострадания. Нет… они словно приветствовали ее в клубе, частью которого являлись уже долгое время.
Клубе выживших.
Ну конечно, подумала Ново, начиная расслабляться. Все Братья получали смертельные ранения на поле боя за свою долгую карьеру… и, вполне вероятно, не единожды.
Она делала первые шаги в этом направлении.
Фьюри подошел к ней последним из Братьев, его хромота была едва заметна благодаря ультрасовременному протезу нижней части ноги.
— Не позволяй произошедшему забраться в твою голову, — сказал он, наклонившись. — Твое тело исцелится быстрее разума. Твоя задача — таким образом законсервировать воспоминания, чтобы продолжать эффективно функционировать. Лишиться уверенности хуже, чем вступать в бой без оружия. Поговори с Мэри, если понадобится помощь, хорошо?
Его желтый взгляд излучал тепло и доброту, а разноцветная копна волос напоминала о львиной гриве.
И когда мужчина уже отступал назад, ей хотелось окликнуть его, чтобы он повторил свои слова.
Она их запомнит.
Просто обязана, подумала Ново, потирая рукой грудную клетку. Незачем лезть на рожон… просто потому, что однажды она умудрилась выжить.
Потом шли новобранцы, Акс хлопнул ей по ладони, причем не в полную силу. Бун обнял, а Крэйг и Пэрадайз подбодрили словами.
Не подошел только Пэйтон. Он остался возле трибун, во втором ряду, одетый в хирургическую форму и туфли под смокинг. Светлые волосы были зачесаны назад, будто он неоднократно пропускал пальцы сквозь пряди.
Она была рада, что он остался в стороне. Последнее, что ей нужно — чтобы собравшиеся узнали, что они провели день вместе. Во-первых, это больше не повторится. А даже если и да… хотя, со стопроцентной вероятностью все-таки нет… это никого не касается.
Он даже не смотрел на нее, уткнулся взглядом в деревянную скамейку перед собой… словно читал вырезанные на дереве строчки из «Войны и мира».
Ново не знала, когда он ушел из палаты. Она проснулась, потянувшись к нему… и, не обнаружив его рядом, она убедила себя, что это к лучшему.
Расскажи о своей семье? Какие они? Что в их поступках причиняет тебе боль?
Сейчас кто-то обращался ко всем собравшимся, однако Ново не следила за голосом. Она злилась на себя, ведь присутствие хирурга успокаивало ее, служило эквивалентом одеяла, у которого по чистой случайности оказалась степень в медицинских науках и руки, творившие волшебство со скальпелем.
Ее взгляд задержался на Пэйтоне… по причинам, которые, как она знала, не стоило рассматривать под лупой. Ей нельзя искать в нем безопасность, комфорт и силу. Оскар показал ей, к чему это может привести.
По правде, самая большая проблема, которую нес с собой Пэйтон, касалась не секса, нет, она несла большую опасность для ее благополучия.
Если она пустит его в свое сердце? Он нанесет ущерб больший, чем сделал тот лессер с кинжалом.