В тишине комнаты Ново убеждала себя, что это к лучшему. С ним было слишком хорошо. Слишком часто он забирался за ее щиты. Он был тем самым элементом неожиданности, который она не хотела видеть в своей жизни.
И лучшего ухода нельзя было представить. К следующей их встрече — а это будет ночь субботы — она навесит на него нужные ярлыки, и все будет в порядке.
Иного не дано.
Глава 30
Стоя в дверном проеме в спальню Рана и дожидаясь ответа, Сэкстон сделал глубокий вдох, чувствуя в воздухе комбинацию мыла и шампуня, которым пользовался мужчина.
— Прошу, — сказал Сэкстон.
— Заходи.
Первая мысль после того, как он вошел внутрь, была о том, что интерьер совсем не подходил Рану. Не то, чтобы комната была уродливой или с плохим декором. На самом деле, она изящным образом воплощала его представления о нео-монархизме, повсюду дамаст, шелк и позолота к месту. Темно-синий цвет был прекрасен и отлично гармонировал с картинами Старых Мастеров и сусальным золотом, но чувствовал ли Ран себя комфортно в этой комнате? Она была слишком вычурной и претенциозной.
Фермерский дом Минни был не в пример лучше, все выполнено своими руками, практичное, с четкими линиями и деревом, которое долгие годы собственноручно полировали воском, а не покрывали слоями лака.
— Мне оставить дверь открытой? — спросил Ран.
Сэкстон оглянулся через плечо.
— Нет. Прошу, закрой ее. Спасибо.
Послышался тихий щелчок, а потом Ран встал сбоку от панели, сложив руки в замок перед собой, опустив плечи.
Чем напомнил Сэкстону первое посещение дома Минни, когда они сидели на ее диване, и мужчина пытался казаться меньше, чем он был на самом деле.
— Я просто хотел сказать тебе, что… — Сэкстон хрипло рассмеялся. — Знаешь, будучи адвокатом, слова для меня — это хлеб насущный, но я с удивлением понимаю, что лишился дара речи.
— Я подожду, — сказал Ран. — Сколько нужно.
Оказавшись у кровати, Сэкстон остановился и с удивлением осознал, что все это время выписывал круги по комнате. Повернувшись, он начал:
— Прости за мою реакцию — я казался невероятно шокированным произошедшим. И я прошу извинить меня, если заставил тебя думать, что мое мнение о тебе изменилось каким-то образом. Я также хочу сказать, что считаю себя трусом.
Брови мужчины взметнулись вверх.
— Я… не понимаю.
Сэкстон подошел к изножью кровати.
— Я могу присесть?
— Да. Конечно. Этот дом в большей степени твой, чем мой.
— Это неправда, но сейчас не стоит спорить об этом.
Сэкстон посмотрел наверх, на балдахин, очертил взглядом ткань, спускавшуюся по четырем столбикам. Господи, словно Таллула Бэнкхэд[80] оставила им свои платья из сороковых.
Он перевел взгляд на мужчину.
— По сравнению с тобой я — трус.
— Потому что остался в грузовике, когда на нас напали те люди?
— Нет, потому что… — Он сделал глубокий вдох. — Я любил другого. Я сказал «любил», потому что глубина моих чувств не нашла ответного отклика и какое-то время мне пришлось мириться с этой реальностью. Это было так сложно.
Ран моргнул.
— Мне… мне жаль. Наверное, это тяжело.
— Да, — тихо ответил Сэкстон. — Тяжело, когда постоянно напоминают о том, что я хотел иметь, и сложно не чувствовать себя ущербным, даже если осознаешь, что твоей вины в этом нет… сердцу не прикажешь. — Он пожал плечами. — И, знаешь, не я первый, не я последний, кто страдает от этого.
Ран скрестил руки на груди и уткнулся взглядом в пол.
— Это кто-то из домочадцев?
— Да.
— Кто?
Сэкстон помедлил.
— Блэйлок, сын Рока. — Не получив реакции, он вздохнул. — Это Блэй. Это был Блэй.
Ран молчал какое-то время.
— В настоящий момент я испытываю ревность к этому мужчине.
— Ты такой честный. — Сэкстон покачал головой в восхищении. — Я изумлен тем, насколько открытым ты можешь быть.
— Это хорошо или плохо?
— Я обожаю это качество в тебе. Эта черта почти также привлекательна, как и твоя улыбка.
Мужчина поднял глаза. Покраснел. Отвел взгляд.
— Блэйлок — очень красивый мужчина. И очень добрый.
— Он также воин. Такой же, каким был ты сегодня ночью.
Ран нахмурился.
— Ты пытаешься убедить меня не чувствовать себя виноватым за свое прошлое?
— Да, не могу ничего поделать. После нашего прощания я не мог думать ни о чем другом. Мне ненавистно, что ты чувствуешь свою вину в пытках, которым тебя подвергли. Ты был жертвой.
Мужчина скрестил руки на груди, словно собираясь с силами.
— Я не хочу больше говорить об этом.
80
Таллула Брокмен Бэнкхед (англ. Tallulah Bankhead, 31 января 1902 — 12 декабря 1968) — американская актриса, знаменитая своим остроумием, блестящей внешностью, хриплым голосом и превосходно сыгранными ролями во многих пьесах и кинофильмах, в основном довоенных.