Боль – реву! Этот ублюдок прокусил мне плечо и оторвал кусок с мясом. Тварь!
Очередной раз вцепляюсь в него и выдергиваю из него силы. Ослабевает хватку, стонет, локтем со всех дури ударяю его в весок. Выдыхает стон и валится с противным хлюпаньем в лужу крови. Резко добираюсь до него и снова рублю, режу его ослабевшее тело, кричу, ненавижу!
Понимаю, что остается немного, откладываю клинок, хватаю его за волосы, приближаю к себе. Ударяю по лицу, чтобы пришел в себя на секунду. Лицо – одно сплошное кровавое месиво. Хорошо.
– Это тебе за Тэона, – озвучиваю.
Пытается что-то сказать, но вместо этого захлебывается кровью. А я ударяю его затылком об пол, разбрызгивая кровь в разные стороны и принимаюсь добивать. С каждым ударом срываюсь на крик, горло болит, да и все мое израненное этим уродом тело. Но я не останавливаюсь, ненависть требует вырваться наружу.
Ненависть требует жертву.
Дохожу до абсолютной точки безумия, когда сдирать кожу голыми руками нечто необходимое и обязательное, выдавливаю этому ублюдку глаза, ударяю снова и снова, вкладывая в удары силу, слышу, как дробятся кости, как хлюпает все, что когда-то было плотью.
Бью, бью, бью, бью…
Отпускает. То ли состояние аффекта, то ли что-то еще, я не знаю. Но отпускает. Обнаруживаю себя в огромной луже крови, ошметки кожи и одежды, когда-то бывшей Вэнсом, прямо подо мной. Дышу рвано, осознаю слабые израненные места…
Подводит, мое тело меня подводит, и я валюсь плечом в лужу. Больно, невыносимо больно…
Осматриваю свое тело – его укус на плече сочится так, словно открыли кран, поперечные порезы на моем животе и ногах опасны для жизни. Мелкие царапины и синяки покрыты тоннами крови. Волосы утопают в собственном цвете…
Но мне разительно все равно. Рассматриваю кровавое месиво рядом с собой и улыбаюсь. Дьябольер повержен. Я победила. Победила.
Тэон, любимый, это уже четвертый. И этого я прикончила сама. Без чьей-либо помощи…
Теперь сознание начинает спасательную миссию, пытается меня отключить. Но ведь мне же надо еще как-то выбираться…
Слышу звуки битвы снаружи, знаю, что за этим последует. Боль невыносима, но мне все равно.
Штора распахивается и появляется он. Несмотря на то, что он торопился меня поскорее спасти, от увиденной картины он замирает, словно истукан и таращится на учиненное мной несколько секунд назад безумство. Думаю, он просто пытается понять, в этой луже крови остался кто-нибудь живой, или все мертвы.
О чем он только думает? Вэнса я убила, а сама умерла в тот момент, когда не стало моего Тэона.
– Руби… – двигается ко мне, слышу неприятное хлюпанье от его шагов.
Опускается рядом, пробует прикасаться, не знает, остались ли хоть какие-то места на моем теле, которые уцелели. Плюет на сохранность своих джинсов, опускается рядом со мной и пробует перевернуть меня, приподнять. Реки крови стекают с меня, он находит встревоженным взглядом мои глаза и опускается ближе к губам. Как обычно – не прикасается, но энергия живительным теплом вливается в мое тело.
Как всегда этот чертов инкуб пытается меня спасти.
– Что же ты творишь, Руби? – Злится, как только я более или менее прихожу в себя.
Раны едва-едва затянулись, походят на раны, от которых только что оторвали болячки. Розоватые шрамы напоминают мне о победе.
Поднимаюсь на ноги не без его помощи. Отталкиваю, когда он пытается меня поддержать.
– Надо сжечь, – почти приказ.
– Я все сделаю, – заверяет.
Хватаю его за руку, стискиваю зубы, заглядываю в его синие глаза. Боится, он меня боится.
– Сама, – рявкаю, лезу за спичками в его карман.
Руки дрожат, пальцы не слушаются, я очень далека от «нормально». Но Ян лишь отступает и ждет. Когда я завершу начатое и закину горящую спичку в лужу крови.
Вспыхивает моментально, горит так, будто не кровь, а масло. Отхожу, чтобы не задело, но не очень-то сильно желаю этого. Ян подхватывает и выволакивает меня силком. Знает, что я делаю. А я наблюдаю, за тем, как горят останки дьябольера. Улыбаюсь.
Хочется, как же сильно мне хочется, чтобы это приносило хоть капельку удовлетворения, освобождения, облегчения.
Но боль не уходит. Она все так же свежа, как и три месяца назад. Ничего не меняется. И убийства дьябольеров не помогают.
Но я поклялась на его смерти, и я завершу дело.