Остался только Джек…
***
Видимо отключилась, потому что очнулась от струй теплой воды. Пришла в себя, огляделась: Ян раздел меня и положил в ванную, пытаясь отмыть от всей той крови, которой я истекала и в которой сгорел Вэнс. Морщусь, пытаюсь увернуться, но Ян грубо брызгает в лицо.
– Перестань! – Отбрасываю душ в сторону.
– Хватит уже! – Злится и Ян, хватает меня за плечи и резко встряхивает. – Чего ты хотела этим добиться?! Сдохнуть решила?!
Вырываюсь, отворачиваюсь, но Ян резко дергает на себя и ударяет по лицу.
– Я тебя не отпущу, поняла?! Сдохнешь как-нибудь потом, не под моим присмотром!
– Отвали от меня! – Реву, вырываюсь, но Ян беспощаден.
Спасает он жестче, чем страдаешь от ран.
Берет на руки, тащит в душ, заводит, прижимает к стенке и врубает холодную. Кричу, потому что еще не пришла в себя, потому что больно, обидно, все равно…
А он все льет и льет эту воду… позволяет скрывать мои слезы… мою нескончаемую истерику…
Рыдаю в голос, вою от боли, раздирающую изнутри… Тэон, мой любимый, мой самый лучший, родной…
Нет, его больше нет…
Еще один вой, сползаю на пол, съёживаюсь, рыдаю, вздрагиваю каждый раз от очередного всхлипа. Ян выключает воду, оборачивает меня полотенцем и крепко обнимает. Просто гладит меня и убаюкивает. Это совершенно не помогает, но я ведь не знаю, как бы было без него…
Очередной забвение отпускает только посреди ночи. Лежу на кровати, волосы еще влажные, закутана в махровый халат, укрыта одеялом. Тепло мужского тела согревает сзади. Знаю, что не спит, несет свой идиотский пост, не дает мне совершать глупостей.
Зачем только?
Больше не сплю, не могу уснуть. Иначе приснятся кошмары. Иначе снова буду тонуть в бесконечной агонии из боли. Потери…
Как обычно, Ян молчит и не тревожит меня, просто рядом. Вливает потихоньку в меня свои энергии, восстанавливает. Чертово тело приходит в себя, возвращается в норму. Но мне бы хотелось моей боли. С ней мне легче переживать эту невыносимость…
Лежим без сна до самого утра. Город просыпается в нашей траурной тишине сотнями привычных звуков. Раньше я никогда не слышала их, но после того, как мою постель делит со мной Ян, каждый новый день оглушает.
Почему они живут и улыбаются? Почему они продолжают существовать, когда самое главное в жизни у меня отняли? Не прощу, ни за что на свете им не прощу ни единого дня, прожитого без него…
Снова скручивает приступом, пробую сдерживать слезы, Ян наконец-то шевелится, подается ближе, успокаивает, пробует сдерживать моих демонов горя. Даже суккуб во мне оплакивает нашу потерю, не в силах сопротивляться или брать надо мной верх. Я ведь сейчас сломлена настолько, что он бы мог завладеть мной с легкостью.
Но он меня не трогает.
Понимает.
– Руби, – шепчет мое имя, так обманчиво походит на… – тебе нужна энергия.
Хочу злиться, хочу вырваться из его объятий, хочу бежать сломя голову к себе домой… в наш с Тэоном дом…
Но сил не хватает даже на очередной вдох. Оттягиваю неизбежность. Но Ян уже знает, Ян уже привык.
– Дыши, девочка, дыши, – призывает, заставляет, настаивает.
Не хочу, как же сильно не хочу. Больно. Очень и очень больно.
– Руби, – настаивает и все-таки делаю вздох.
Успокаивается, утыкается лбом мне в плечо.
– Ты напугала меня вчера, – признается. – Куда ты ушла? Я же сказал: мы сделаем это вместе.
– Это моя месть, – напоминаю, – я просила тебя только обучить меня. Что ты и сделал.
– Я показал тебе основы, чтобы всему обучиться нужно гораздо больше времени.
– Я справилась.
– Но какой ценой?
Раздражает.
– Да спасут твою Аманду, – рявкаю.
Отстраняется, переворачивает меня на спину, настроен решительно, готов накричать. Но наблюдает как из глаз невольно проливаются очередные слезы и не может. Слабость мужчин в слезах женщины.
– Я понимаю, что тебе тяжело, – примирительно, – но Руби, нельзя так. Дьябольеры опасны…
– Дьябольеры мертвы, – улыбаюсь ему грустной улыбкой. – И последнего я убью сама.
– Последний самый опасный, – в который раз напоминает. – Для Вэнса слабостью являлись мальчики. А для Джека слабость – убийства.
– Я найду способ.
– Почему ты отвергаешь мою помощь? – Строже, чем примирение.
– Я устала об этом постоянно говорить, – выдыхаю.
– Тогда хватит. Он убьет тебя.
– Вот и славно.
– Руби! – Встряхивает меня, пытается достучаться до моего инстинкта самосохранения, кажется. Который умер давным-давно. – Так нельзя. Ты молода, у тебя все впереди…