Я отступаю на шаг назад, Эмми смотрит на меня во все глаза. Ей лицо белее белого.
— Король требует, штобы ты расплатилась своей жизнью, — верещит Пинч. — Ты отдашь себя ему, а остальные могут быть свободны. Твой драгоценный братец, твоя невинная сестренка и твои друзья.
Я ничего не говорю.
— Тебя никто не держит, — говорит он. — Ты вольна идти куда хочешь. Но, как только ты это сделаешь, — он прищелкнул пальцами, — ...хоп! И нет больше твоей маленькой сестрички.
Я смотрю на него. Замираю.
ДеМало наблюдает за мной, его лицо ничего не выражает.
Думай, Саба, соображай!
— Ах, — говорит Пинч, — наверное, у тебя на уме столько вопросов. Есть ли с ним еще люди? Может они ждут сигнала? Твои приятели, наверное, сказали, чтобы ты не доверяла мне. И ты вот стоишь и соображаешь, откуда мне знать, что он сдержит слово?
Он замолкает. А затем:
— А не откуда, — говорит он. — Вот в чем вся прелесть-то.
— Отпусти ее, ублюдок, — говорю я.
Его лицо исказила гримаса. Он ударяет тыльной стороной ладони Эмми по лицу и та падает на землю. Но тут же хватает её другой рукой. На щеке у Эмми остаетца красная отметина от его пощечины.
— Твоя вина, — говорит он.
Меня окатывает жаркая волна ярости.
— Я сделаю всё, што пожелаешь, — говорю я, — но сначала ты должен её отпустить.
— В знак проявления доброй воли? — Он мотает головой. — Как бы ни так.
Я чувствую, как по моей спине стекает струйка пота. Я смотрю на Эмми. Я оборачиваюсь и смотрю на Лью, Айка, Томмо, Эш. Они смотрят на меня. Выжидая. И Джек.
И Джек.
Никто из них не двигаетца.
У меня в ушах стучит кровь. Сердце подскочило к горлу. Желудок сжался.
Я поворачиваюсь к Пинчу.
— Ты победил, — говорю я.
Я медленно поднимаю вверх руки.
Он машет рукой. ДеМало стоит, где стоял, а ко мне подбегает тот другой Тонтон. Он с силой дергает мои руки мне за спину и туго их связывает.
— А теперь отпусти мою сестру, — требуя я.
Пинч и бровью не ведет. Он просто стоит и долго-долго смотрит на меня. Затем его губы растягиваютца в линию на изуродованном лице. Он улыбаетца.
— На каждого победителя, — говорит он, — должен найтись и проигравший.
Пинч поднимает руку. ДеМало в свою очередь поднимает какую-то скрученную железяку и подносит эту фиговину к губам, а потом дует в неё. В воздухе раздаетца громкий протяжный стон. Повсюду в округе со своих мест срываютца стайки птиц.
Я ошалело оглядываюсь, сердце стучит как ненормальное.
На вершине холма появляютца Тонтоны, выходящие иза деревьев. Как раз позади Лью и остальных. Двенадцать человек, с луками и огнестрелами, которые уже взведены. Должно быть, они зашли кругом с севера холма.
Я слышу странный звук. Как будто удар молотка, забивающий гвоздь. Я оборачиваюсь.
Позади Пинча в направлении Полей Свободы появлетца еще больше Тонтонов, по крайней мере, пятьдесят вооруженных людей, попадают в моё поле зрения. Они движутца в нашу сторону через равнину, шагая в ногу. Земля сотрясаетца от их марша.
* * *
Обманута.
Загнана в ловушку.
Выхода нет.
* * *
Тонтоны выстраиваютца в линию за ДеМало.
Я наблюдаю за тем, как мои друзья складывают оружие. Джек и Айк, Лью и Эш и Томмо. Тонтоны, те, кто на холме, заставляют их лечь наземь, и штобы они держали руки за головой. Мои друзья получают удары в спины, если начинают сопротивлятца.
Итак.
После всего, што мы сделали, после всего, через што мы прошли, вот чем всё кончаетца. Даже не единого шанса погибнуть в бою. Вместе.
Двенадцать Тонтонов на холме. Еще пятнадцать здесь внизу. Пинч собирается сделать всё для того, штобы наши смерти не были легкими. Во рту пересохло. Жгучая ярость отступила.
Я мала. Слаба. Одинока.
— Саба, — молит Эмми. — Саба, ну сделай же што-нибудь.
Она начинает плакать.
— Пожалуйста, — взываю я к Пинчу. — У тебя нет причин вредить ей. Отпусти её и мальчика. Они же тебе ничего не сделали.
— Эээ, нетушки, — ухмыляетца он, — с них-то и начну. Так остальные смогут поглядеть, какое будущее ждет всех вас.
Я опускаюсь на колени.
— Прошу, — молю я. — Отпусти их.
Долгая пауза. А затем,
— Нет, — говорит он.
Я смотрю на ДеМало. Наши глаза встречаютца.
«Помоги мне».
Мои губы шевелетца, но слов они не произносят.
Пинч тычет огнестрелом Эмми в лицо.
— Медленно или быстро, — как бы интересуетца он. — Прирезать или застрелить.
Он целует мою сестру в макушку, не отрываясь глядя на меня.
— Пожалуйста, — говорю я. — Пожалуйста.