— Это было тай-чи-чуан, Джей, а не карате. Чистая защита.
— Какого хрена, малыш, — проворчал он, положив руку на дверной косяк. — Ты чудом не превратил руку мужика в «кимчи».[3] Назови мне хотя бы одну причину, по которой мне не следует предоставить тебе бесплатное жилье у нас в участке.
Я рассказал ему про Гэри Хейлса и свой договор на аренду квартиры и сообщил, какой негостеприимный прием оказал мне мистер Лэнгстон. На Риваса мое повествование не произвело ни малейшего впечатления.
Впрочем, справедливости ради следует заметить, что, когда речь заходила о моей семье, произвести на него впечатление было не просто. Он работал с моим отцом в конце семидесятых во время совместного расследования, которое не слишком удачно закончилось. Мой отец высказал свои претензии друзьям из полицейского управления Сан-Антонио, и вот двадцать лет спустя детектив Ривас занимается мелкими драками.
— Ты удивительно быстро явился сюда, Джей, — сказал я. — Мне следует гордиться или тебя всегда отправляют заниматься такими тривиальными делами?
Ривас выдул дым сквозь усы, и его двойные подбородки обрели великолепный оттенок малинового цвета, совсем как у жабы.
— Может, зайдем в дом и обсудим все там? — спокойно предложил он.
Он махнул рукой, чтобы я открыл дверь с сеткой, но я его не послушался.
— На улице жарко, кондиционер работает неважно, я не хочу, чтобы внутрь попал горячий воздух, — ответил я.
Мы целых две минуты буравили друг друга взглядами, и Ривас меня удивил. Он начал спускаться назад по ступенькам, засунул в рот сигарету и пожал плечами.
— Ладно, малыш, — заявил он. — Надеюсь, ты понял намек.
— Какой намек?
Вот тут я уже не сомневался, что он улыбнулся, потому что сигарета слегка приподнялась в густых зарослях усов.
— Если еще куда-нибудь ввяжешься, можешь не сомневаться, что я постараюсь подобрать тебе очень симпатичных сокамерников.
— Какой ты славный человек, Джей.
— К чертовой матери.
Он швырнул сигарету на коврик с надписью «Благословение этому дому», принадлежавший Бобу Лэнгстону, и с самодовольным видом направился к парням, которые его ждали. Я проследил за тем, как их машина умчалась по Куин-Энн, и вернулся к себе.
Окинув взглядом свое новое жилище, я отметил вспучившуюся лепнину на потолке и серую краску, которая начала облезать со стен, и посмотрел на Роберта Джонсона. Он сидел в открытом чемодане и пялился на меня с обиженным видом. Тонкий намек. Я набрал номера телефона Лилиан с нетерпением человека, мечтающего о глотке воды после стакана мескаля.[4]
Но оно того стоило.
— Трес? — спросила она и разорвала на клочки последние десять лет моей жизни, точно они превратились в папиросную бумагу.
— Угу, — ответил я. — Я переехал на новую квартиру. Более или менее.
— Что-то голос у тебя не слишком счастливый, — немного поколебавшись, заметила она.
— Ерунда. Я расскажу тебе историю про мой переезд чуть позже.
— Буду с нетерпением ждать.
Мы минуту молчали, как бывает, когда ты сжимаешь в руке телефонную трубку и пытаешься чистым усилием воли идти дальше.
— Я люблю тебя, — сказала Лилиан. — Или ты считаешь, что я слишком тороплюсь?
Я проглотил комок, застрявший в горле.
— Как насчет девяти? Мне нужно вызволить из гаража матери мой «Фольксваген».
Лилиан рассмеялась:
— «Оранжевое Чудище» все еще бегает?
— Для него будет лучше, если оно не станет кочевряжиться. У меня сегодня вечером намечено фантастическое свидание.
— Можешь не сомневаться.
Мы повесили трубки, и я посмотрел на Роберта Джонсона, который продолжал сидеть в моем чемодане.
У меня возникло ощущение, будто я вернулся в 1985 год. Мне снова девятнадцать, мой отец жив, а я все еще люблю девушку, на которой решил жениться, когда учился в старших классах средней школы. Мы едем на скорости семьдесят миль в час по I-35 на старом «Фольксвагене», хотя его предел шестьдесят пять, запивая паршивую текилу еще более паршивой содовой «Биг Ред»[5] — шампанское подростков под названием «Большая красная текила».
Я снова переоделся и вызвал такси, пытаясь вспомнить вкус той содовой. Теперь я уже сомневался, что смог бы пить такое и улыбаться, но был готов попробовать.
Глава 03
По всему Бродвею от улицы Куин-Энн до дома моей матери выстроились розовые рестораны, в которых подавали тако.[6] Уже не прежние потрепанные заведения семейного бизнеса, которые я помнил еще с тех времен, когда учился в школе, — эти имели все необходимые лицензии и гордо выставляли напоказ яркие неоновые вывески и розовых фламинго, нарисованных на стенах. У меня сложилось впечатление, что они там торчат через каждые полмили.
6
Тако — мексиканский пирожок из кукурузной лепешки с начинкой из рубленого мяса, томатов, сыра, салатных листьев; подается с острым соусом.