Аудитория в студии взревела, поздравляя победителя «Риска».[145]
— Ничто не затрагивало твоего отца по-настоящему после смерти Эллен, — сказал Карл.
Я пожалел, что он больше не говорит о болезни Альцгеймера или раке простаты. Все, что угодно, только не любовные похождения отца.
— Как раз перед тем, как его застрелили, ему показалось, что у него что-то налаживается, ну, ты понимаешь. Конечно, он всякий раз так думал, когда начинал встречаться с очередной дамочкой, — продолжал Карл.
Я вежливо кивнул и вдруг сообразил, о чем он говорит.
— Я ничего такого не помню.
Карл посмотрел на меня и тяжело вздохнул. Я понял его намек.
— Она была замужем.
— Да, обычно так всегда бывает.
С минуты его глаза блуждали где-то далеко, словно он забыл, о чем мы говорили.
— Твой папа был упрямым и жестоким сукиным сыном, — продолжал Карл. — Но, клянусь богом, он умел быть нежным с женщинами. Ты бы видел, какие розы он однажды принес шлюхе из Ларедо…
— Карл, — сказал я.
Он замолчал. Наверное, сумел разглядеть выражение моего лица в голубом свете телевизора.
— Да, ты прав, сынок. И без того сказано достаточно.
Я немного с ним посидел, мы вместе посмотрели викторину, потом медсестра принесла яблочное пюре, и я помог накормить Карла с ложечки, как маленького ребенка.
— Наверное, тебе пора идти, — сказал он через час.
— Я постараюсь зайти к тебе завтра.
— В этом нет необходимости, — ответил он, но не выпустил мою руку. Карл с минуту смотрел на меня и вдруг сказал: — Ты очень похож на свою маму. Ты совсем как Эллен.
Я не стал говорить Карлу, что он ошибся — просто кивнул и с трудом сглотнул.
— Найди свою девушку, — сказал Карл, продолжая сжимать мою руку, — и не расставайся с ней, Джексон.
Может быть, он говорил со мной, а может, с моим отцом. Когда я уходил, он все еще вспоминал прежние дни и рассказывал Ванне Уайт,[146] каким сукиным сыном был мой отец.
— Розы для шлюхи из Ларедо, — сказал он ей. — Вот какие у него были корни.
Карл Келли держался за кислородные шланги, словно лишь они помогали ему оставаться здесь, на земле.
Глава 45
Майя на короткое время признала, что я существую, и бросила мне блокнот. Потом вновь сделала вид, что читает газету.
— Он позвонил около часа назад, сразу после детектива Шеффера.
Я прочитал: «Карлон — пять часов, отсчет пошел. Поговори со мной».
Я оторвал листок с запиской и бросил в мусорное ведро. Не попал.
— Шеффер хочет поговорить про Терри Гарзу, — добавила Майя. — Я морочила ему голову, как могла.
— Еще хорошие новости есть?
Майя опустила газету, и я заметил, что у нее красные глаза. Она сидела на диване, подобрав под себя ноги, на ней был черный костюм с блестками, и она по-новому завязала волосы красными и синими ленточками. Где-то я их уже видел, но только не у Майи. Я нахмурился.
— Что еще случилось? — спросил я. — Ты куда-нибудь ходила?
Она попыталась выглядеть обиженной, но не выдержала и улыбнулась.
— Заезжала твоя мать, — призналась она.
Должно быть, на лице у меня появилось соответствующее выражение, потому что Майя рассмеялась.
— Ты настоящая задница, и я все еще на тебя обижена.
Однако ее глаза говорили совсем другое.
— Она тоже на тебя сердится, — добавила Майя, и ее улыбка стала злой. — Мы принесли друг другу соболезнования и поговорили.
Все еще хмурясь, я сел рядом с ней на футон и попытался сделать свой взгляд угрожающим.
— Поговорили?
Майя попробовала спрятать улыбку, но у нее не получилось.
— Мы похоронили топор войны — почти. В качестве жеста доброй воли твоя мать пригласила меня погулять. Она появилась сразу после того, как ты ушел.
Я посмотрел на костюм Майи и ленточки в волосах.
— Нет…
Она энергично закивала.
— Мы прошлись по магазинам в «Соло Серв».[147]
— Все кончено, — сказал я. — Сначала убийства, потом исчезновение Лилиан, а теперь еще ты пошла в «Соло Серв» с моей матерью.
Майя пожала плечами и поцеловала меня в щеку.
— Я собиралась тебе сказать, что завтра уезжаю, — призналась она. — Даже билеты заказала, но, когда я увидела, какие здесь распродажи, решила остаться в Сан-Антонио навсегда.
Мне ужасно хотелось пива. Естественно, моя мать и Майя выпили все запасы.
— А я думал, ты плакала, — крикнул я в холодильник. — Оказывается, твои глаза покраснели от изучения табличек с ценами.
145
Телевикторина, идет с 1974 года, на российском телевидении выходит под названием «Своя игра».