– Понимаю! – кивнул фон Шпинне и, простившись с Протопоповым, быстрым шагом покинул его кабинет.

Глава 15
По дороге в Сорокопут
Оставив на хозяйстве полицейского письмоводителя, фон Шпинне и Кочкин уже следующим утром сидели в вагоне первого класса поезда Пятигорск – Москва и под стук колес мчались в неизвестность, имя которой было уездный город Сорокопут.
В купе сыщики находились одни. Можно было говорить о чем угодно, но они молчали. Фома Фомич, откинувшись на спинку дивана и прикрыв глаза, думал о чем-то своем, а Кочкин со скучающим видом смотрел в окно. Если верить железнодорожному графику, то прибыть в Сорокопут они должны были в десять часов вечера.
Раздался осторожный стук в дверь. После чего, скрипя, она отъехала в сторону, и возникший в проеме вежливый проводник осведомился у пассажиров:
– Господа, не желаете ли чаю?
Фома Фомич открыл глаза, окинул проводника быстрым цепким взглядом и, переведя его на Кочкина, спросил:
– А что, Меркуша, может быть, действительно попьем чайку?
– Можно! – согласился чиновник особых поручений.
– Ну что же, давай чаю, любезный! – кивнул проводнику фон Шпинне.
– Сию минуту, ваше степенство! – Железнодорожник, задвинув дверь, исчез из виду.
Еще не закончился очередной перегон, а небольшой купейный столик был уже должным образом сервирован: четыре стакана чая в серебряных подстаканниках, пиленый сахар в стеклянной сахарнице и горка поджаристых тверских сухариков с маком на голубой тарелочке.
– Спасибо! – сказал проводнику Фома Фомич.
– Ежели что понадобится, тут у вас звонок имеется. Нажимайте на пуговку, вот так. И я тотчас же явлюсь! – проводник бросил белую салфетку себе на руку и, пятясь, вышел из купе. Однако дверь не закрыл и, находясь в коридоре, почему-то замешкался.
– Что любезный? – обратился к нему фон Шпинне.
– Я, того, спросить хотел…
– Спрашивай!
– Вы в Сорокопут едете…
– А ты откуда знаешь? – резко повернулся в сторону проводника Кочкин.
– Он знает, куда мы едем, – Фома Фомич потянулся через столик и придержал за руку чиновника особых поручений, – потому что у него наши билеты.
– А зачем он читает, что там написано?
На этот вопрос Кочкина, который по железной дороге, скажем правду, ездил редко, проводник удивленно улыбнулся, а Фома Фомич объяснил Меркурию:
– Он читает, что написано в билетах, потому что это его работа. Он должен знать, куда едет каждый из пассажиров, чтобы они, не дай бог, не проехали свою станцию. Верно я говорю, любезный? – повернулся Фома Фомич к проводнику.
– Так точно, верно! – по-военному ответил проводник. – Проверка билетов, тут и не захочешь проверять, а надо. А то еще и так бывает, билет уже недействительный, использованный, а хитрые люди по нему еще раз проехать хотят, вот и приходится нам в каждую буковку вглядываться…
– Да вы прямо как полиция! – с уважением глядя на проводника, воскликнул фон Шпинне.
– А то! – не без гордости кивнул железнодорожник.
– Ну так ты что хотел-то?
– Да я про Сорокопут. Смотрю, люди туда важные едут…
– И что?
– Думаю, спрошу, может, помощь какая требуется…
– А чем ты нам сможешь помочь? – склонил голову набок фон Шпинне. Он еще не мог понять, куда клонит проводник.
– Так ведь я родом из Сорокопута, всех там знаю. Если скажете, к кому едете, могу подсказать, как найти. Ну, ежели вы, само собой, не в курсе.
– Какая счастливая случайность! – расплылся в улыбке Фома Фомич. – Действительно, вот едем и не знаем, что это за город такой – Сорокопут. Где на ночлег остановиться…
– А это я вам сейчас все расскажу и объясню, ежели позволите…
– Конечно, конечно! Да ты, братец, проходи, садись вот здесь, рядом с Меркурием Фроловичем. Он у нас, правда, молчун, зато я болтун.
Проводник снова вошел в купе, осторожно сел на диванчик. Салфетку, которая висела у него на руке, он положил на ногу. Лет железнодорожнику было, на глаз, чуть больше тридцати, а вот лицо уже обрюзгло, кожа на щеках имела нездоровый зеленоватый оттенок. Это явно указывало на злоупотребление горькой.
– А вы едете-то к кому? – спросил проводник у фон Шпинне, а сам покосился на Кочкина.
– Да вот какое дело! – Фома Фомич бросил кусочек сахара в чай, размешал. – Мы сами стряпчие, из адвокатской конторы Сперанского. Наш клиент, татаярский городской голова, недавно, да вот буквально на днях, помер…
После слова «помер» проводник снял фуражку и набожно перекрестился, а фон Шпинне продолжил:
– Ну а поскольку кончина его была внезапной, а лет он еще был не преклонных, то завещания не оставил…