– А как?
– Убили его!
– За что?
– Вот это мы и хотим выяснить, за что его убили. Надеемся, что вы нам в этом сможете помочь…
– Как же я смогу? Я и не знаю ничего. Он приехал, пожил тут четыре дня, да и уехал. Мне ничего не известно…
– А мы, уважаемая хозяйка, не будем говорить о том, что вам неизвестно, мы поговорим о том, что вам известно. Прежде всего меня интересует та давнишняя история, о которой вы только что упоминали и которая приключилась с Михаилом Федоровичем, когда он служил в полку. Вы же знаете эту историю?
– Знаю, да ее все знают!
– Вот и расскажите мне, что у вас тут произошло?
– Ну что произошло? – вздохнула хозяйка и провела рукой по цветастой клеенке стола. – Дело-то нехитрое, по молодости это часто происходит. Жили у нас тут когда-то купцы Прудниковы, сын с отцом. Занимались мучной торговлей, потому что отец, старший Прудников, в деревне Шаповалово, это у нас тут недалеко, мельником был. А потом, после того как разжился, мельницу в аренду сдал, перебрался в город и открыл мучную коммерцию. Дела пошли, да так, что вскорости он всю мучную торговлю под себя забрал. Был старший Прудников вдовец, жена померла при родах и оставила его одного с сыном. Сын вырос, так завсегда бывает, женился, тоже неудивительно, родилась у них дочка, назвали Глафирою. Старый Прудников уже к тому времени к жене переселился. Ну, то есть помер. Я, по правде-то сказать, Глафиру эту никогда и не видела, может быть, издали. Кто мы, а кто она? Прудников-сын к тому времени совсем богатым сделался, а дочь его только на экипажах и ездила. А мы люди маленькие. Поговаривали, что Глафира эта была девушкой непростой…
– Что значит – непростой? – потребовал разъяснения фон Шпинне.
– Ну, как бы вам половчее-то разъяснить, к мужскому роду она была жалостливой…
– Понял, – кивнул Фома Фомич.
– Ну так вот, поговаривали, что было у нее что-то, где-то, с кем-то, но с кем, не знаю, дело давнее, да и правда ли, тоже вопрос. Ладно. Отец был этим сильно недоволен, увозил ее куда-то в другой город. Потом вернулась она, и вот тут-то все и началось. Случилась у Глафиры этой любовь.
– Что-то уж больно издали вы заходите, хозяйка, – выказал некоторое недовольство начальник сыскной, – мы про Скворчанского у вас узнать хотели.
Кочкин молча наблюдал за происходящим.
– Так я вам про него и рассказываю! – всплеснула руками Стратонида Ивановна. – Тот, в кого эта Глафира влюбилась, и был Скворчанский Михаил Федорович.
– Вот как!
– Да! – кивнула хозяйка. – Все у них там завертелось. Скворчанский, как ни крути, из дворянского сословия, да еще, поговаривали, не бедный. А Прудников, отец Глафиры, сказывали, давно хотел со знатью породниться, а тут случай такой. Вот дело уже к свадьбе шло, уж и день назначили. А в день свадьбы, когда невеста в церковь приехала, жениха-то нету – сбежал! – Стратонида Ивановна раскинула в стороны руки и тряхнула ими, тем самым усиливая свои слова.
– Так что получается, – проговорил Фома Фомич, – Скворчанский не явился в церковь. А куда же он делся?
– Я же говорю – сбежал!
– Да нет, так не получается. Не мог он просто сбежать, ведь Михаил Федорович служил в полку, не мог он просто взять и сбежать, это дезертирство, – возразил хозяйке фон Шпинне.
– Он отставку перед свадьбой получил, у него, говорили, уж и все выправленные документы были на руках, – ответила та, похлопывая ладонью о ладонь.
Фома Фомич смотрел на Савельеву и думал, что прав был ее зять Николай, осведомленная женщина. И это хорошо, что они с Кочкиным остановились именно здесь, а не у Мамыкиных.
– Стало быть, бросил невесту?
– Да! – изогнула губы деревенским коромыслом хозяйка.
– А почему?
– Да кто ж его знает!
– А что в городе-то говорили?
– Ничего.
– Что, никаких сплетен, слухов, предположений?
– Да оно, может быть, что-то и было, но я не слыхала, да и давно это все случилось…
– А что было дальше? – подключился к разговору Кочкин, которому наскучило сидеть и молчать.
– Дальше? Ну, скандал, конечно, Прудников прямо на паперти Скворчанского проклял. Вот так вышел из церкви к людям, а народу-то много собралось и, не сходя со ступенек, проклял. Да еще ногой при этом топнул. На Глафиру покров накинули и в экипаже увезли.
– И все? – не поверил в такой конец Кочкин.
– Нет, не все, – грустно улыбнулась хозяйка, – дальше форменная чехарда пошла. Отец Глафиру, можно сказать на следующий день, замуж выдал. Жених отыскался, сказывали, тоже из офицеров, тоже из полка, но я не знаю, кто и что, врать не буду. Обвенчались, правда, в другой церкви. В какой, не знаю, знаю только, что в сельской, может быть, в Шаповалово, откуда Прудниковы. Свадьба скромная была. Тоже где-то там, на окраинах.