– Да где их взять, целых-то?
– Ну, ты уж постарайся, я в долгу не останусь…
– Да так-то оно так, но кто это дело определять будет?
– Об этом, дорогой, не беспокойся. Я все знаю и девственницу чую по запаху, меня не обманешь. Ну что, по рукам?
– А как же Анисим?
– Да шайтан с ним, с этим Анисимом. Я думаю, ты сможешь от него избавиться, а не сможешь, я научу как. Хочешь?
– Нет, – отмахнулся бородач. – Сам справлюсь.
– Ну, тогда будь здоров, через две недели здесь же, и девок, девок давай!
Телега торговцев живым товаром отъехала от дуба и, развернувшись, покатила в обратном направлении.
Возле смотрящего ей вслед бородача появился другой человек, который сидел в овраге. Он подошел ближе и голосом чиновника особых поручений сказал:
– А все же, Фома Фомич, что-то сомнения меня берут в том, что мы с вами правильно поступили.
– С точки зрения закона, Меркуша, – сказал своим обычным голосом начальник сыскной, снимая бороду и парик, – мы с тобой поступили не то что неправильно, мы совершили преступление. И, надо заметить, тяжкое преступление. Если с Анисимом и его подельником еще туда-сюда, то исправник – это представитель власти, а мы его продали, как барана, за золотые абасы. Это нехорошо, но приятно-то как! Согласись, ведь мы с тобой поступили по справедливости. Жалко, конечно, Раису Протасовну да мальца этого, но, с другой стороны, они ведь нас не пожалели…
– А может, мальца не стоило отдавать?
– И куда мы его, убивать? Нет, а так будет на новом месте рядом с папкой и мамкой. Думаю, что эти люди и там, где окажутся, не пропадут. Ну а исправник вместе с помощником, те заслужили, ох как заслужили.
– А если кто-то про нашу проделку узнает?
– И кто же это про нее узнает?
– Да мало ли, кто-нибудь…
– И откуда он, этот кто-нибудь, узнает? Кто ему скажет?
– Ну, вот сейчас приедут они на место, а там все выяснится, и отпустят их азиаты…
– Азиаты отпустят? – начальник сыскной рассмеялся. – Да ничуть не бывало. Они за этих людей уже деньги отдали, и это, по их представлениям, теперь не люди, а вещи, которые полностью принадлежат им. Нет, шансов у них никаких! Разве что сбежать. Но кто сбежит, да и куда? Их сейчас в степь вывезут, а там все не так, как здесь, там не поймешь, куда, в какую сторону идти…
– На север!
– Ты думаешь, кто-нибудь из них знает, что такое север и где он находится? Нет, Россия простилась с этими людьми, потому что они ей вообще не нужны. Но даже если и случится, что им удастся сбежать, в чем я опять же сомневаюсь, они ничего никому не скажут. Да и говорить не о чем и не о ком, ведь они ничего не знают. Да что я тебе говорю, ты и без меня все понимаешь. У нас с тобой другие дела. Ты же не в курсе, что я узнал у бабки Щетинихи…
– Да, действительно, если сказать честно, то я уж и забыл, зачем мы сюда приехали. С этими торговцами живым товаром свое имя забудешь, а остальное и подавно.
– Верно ты сказал. Но нам нужно отсюда выбираться, вернуться в гостиницу. Она сейчас без хозяйки, и это нам даже на руку…
– А что будет с гостиницей?
– Да черт его знает, я как-то не думал, да и не наше это дело. Мы свой подвиг совершили – избавили Сорокопут от злодеев, а теперь пусть сами жители решают, что с ней делать. Перейдет каким-нибудь родственникам, по крайней мере, я так думаю. Мы же пока там поживем. Несколько дней никто не кинется, потому что в городе нет исправника. А куда делся, кто знает? Может, запил или еще что. Словом, у нас пока все хорошо и тихо, и мы должны этой тишиной и свободой воспользоваться. Сейчас давай подъедем к речке, приведем себя в порядок – и в гостиницу, а там я тебе все расскажу. А рассказать есть что…

Глава 32
Мужская слабость
Сыщики вернулись в гостиницу и увидели, что за стойкой стоит другая женщина, очень похожая на Раису Протасовну.
– Здравствуйте! – сказал ей Кочкин. – А я вас что-то не припоминаю, вы кто?
– А я сестра Раисы, Акулина меня зовут. Пришла, а никого нет! Вот и думаю, побуду здесь, пока кто-нибудь не объявится.
– А мы постояльцы, так что не пугайтесь.
– Да, Раиса рассказывала мне, что у нее остановились двое. Вроде бы каких-то наследников ищут…
– Вот это мы и есть, мы наследников ищем. Ну, раз так, давайте знакомиться. Я – Меркурий Фролыч, это – Фома Фомич. А как зовут вас, мы уже знаем. Не будем вам мешать, пойдем спать, а то с этими поисками совсем ноги не держат.
На следующее утро начальник сыскной проснулся, умылся и тотчас же пошел в комнату Кочкина, который тоже встал, свежий и бодрый стоял перед зеркалом и пытался причесать непослушные жесткие волосы.