– Ты забыл про деревню Шаповалово?
– Забыл! Но вы мне наверняка напомните…
– Нет, я тебе напоминать не стану, давай сам мозги напрягай, иначе разучишься ими пользоваться.
У фон Шпинне была одна неприятная, по мнению Кочкина, привычка – требовать от своего чиновника особых поручений, чтобы тот непременно старался самостоятельно думать. На что Меркурий Фролыч всегда очень болезненно реагировал, полагая, что тратить на это время не стоит. Зачем вспоминать про деревню Шаповалово, когда о ней помнит Фома Фомич? Ну это просто глупо!
– Деревня Шаповалово, Шаповалово, Шаповалово… – забубнил себе под нос Кочкин, и это продолжалось до самой гостиницы, в которую они возвращались. Бубнил это чиновник особых поручений не случайно, он хотел вызвать у фон Шпинне недовольство, чтобы тот, устав от скуления, наконец махнул рукой и сказал, что это за деревня. Однако Фома Фомич точно и не слышал Кочкина. Шел рядом с ним, думал о чем-то своем, временами резко останавливался, смотрел по сторонам. Кочкин тоже останавливался. После чего они шли дальше.
– Ну что, вспомнил деревню Шаповалово? – спросил барон, когда они поднимались по ступеням мамыкинской гостиницы.
– Вспомнил! – мотнул головой тот.
– А я думаю, что ты и не забывал про нее.
– Да в том-то и дело, что забыл! Вот как ножом отрезало, но теперь вспомнил.
– Ну говори! – начальник сыскной взялся за ручку гостиничной двери, но не для того, чтобы открыть, а чтобы воспрепятствовать Кочкину войти внутрь.
– Это деревня, из которой в Сорокопут приехали купцы Прудниковы. Это их родная деревня. Скажу больше, вы там рассчитывали найти тех, кто воспитывал сына Глафиры.
– А ты думаешь, мы там никого не найдем? – открывая дверь и пропуская Кочкина вперед, спросил Фома Фомич.
– Ну, это как повезет! – с благодарственным кивком Меркурий шагнул через порог.
За гостиничной стойкой стояла Акулина.
– Так что же это, Раиса Протасовна еще не появилась? – спросил Кочкин.
– Нет! – весело ответила та.
– Скажите мне, Акулина Протасовна, а где у вас здесь можно пролетку нанять?
– А вам за какой надобностью, и далеко ли ехать?
– Да надобность у нас одна – служебная, а ехать, как нам объяснили, недалеко, в деревню Шаповалово…
– В Шаповалово?
– Да, а чему вы удивились?
– Нет-нет, это вам показалось. Шаповалово действительно недалеко. А что касаемо пролетки, то я вам смогу помочь. У меня имеется, ну, не пролетка, а хорошая рессорная бричка с кучером. И если сойдемся в цене, то пожалуйста…
В цене сошлись быстро. Если честно, фон Шпинне особо не торговался, сколько сказали, столько и выложил, ведь речь сейчас шла не о деньгах. Да надо отдать справедливость и Акулине, она запросила не очень много. В общем, все складывалось как нельзя лучше. Через полчаса бричка уже стояла возле гостиницы.
Деревня Шаповалово большая, со сложной, вовсе не деревенской планировкой. Если прочие крестьянские селения выстроены как придется, то есть вкривь и вкось, то в Шаповалово все было по-другому: в центре села располагалась площадь, круглая и хорошо утоптанная, а от нее лучами во все стороны разбегались улицы.
– Ишь как у них тут все, сплошная геометрия! – заметил, выбираясь из брички, Фома Фомич.
– Да барин ихний, прежний, такой порядок завел, чтобы ровно все было, – сказал, озираясь по сторонам, сидящий на козлах кучер. – Мужики сказывали, тут вот, на площади, столб ставили и от его бечеву в стороны натягивали, а по ним уже улицы закладывали. И чтобы чуть-чуть в сторону, так ни боже мой…
– А ты бывал здесь раньше? – спросил кучера фон Шпинне.
– Ну как же? Бывал, и не один раз. Деревня ведь не зря Шаповалово обзывается, тут шаповалы живут, шапки валяют. Лучшие в округе! А у нас, как ни крути, без шапки зимой… до весны не дотянешь, уши на полку положишь. Вот и ездим сюда. Да оно, если говорить по правде, и дешевле, чем на рынке…
– А лошадь сюда гнать тоже, наверное, чего-то стоит? – внес в разговор свою хозяйственную лепту Кочкин.
– Ну и мы тоже ведь не дурные! Зачем из-за одной шапки в Шаповалово ездить? Деньжат подкопишь, приедешь сюда, да сразу шапок десять, а то и двадцать купишь! – проговорил кучер и мечтательно прикрыл свои кисельные глаза.
– Зачем же тебе столько? – спросил Кочкин.
– Да мне они незачем, на продажу. Вот и своя шапка оправдалась, и лошади, и овес. Да еще в прибытке остаешься.
– Хитро!
– Ну, это уж у кого к чему способности. Я вот, к примеру, мог бы купцом стать, только капиталу для начала нету. А если бы был, только бы меня и видели. Я бы такую коммерцию закрутил, что любо-дорого…