– Есть, есть, – кивнул Кочкин.
– Да какой интерес, никакого интереса, я просто так, чтобы дверь не портить…
– Где-нибудь поблизости есть еще заброшенные дома?
– Есть, тут недалеко…
– Веди!
Возле другого заброшенного дома, который оказался и больше, и покрепче, староста стал вести себя совершенно по-другому. На предложение сорвать прибитые крест-накрест доски, чтобы открыть дверь и войти внутрь, он сразу же согласился и вызвался принести топор.
– Ну и что ты мне на это скажешь? – спросил его начальник сыскной.
– На что? – дернул головой староста.
– Ну вот на все это. Здесь ты согласен в дом войти, а там – нет. Почему?
– Да… – Староста заюлил, стал мыкаться из стороны в сторону.
– Говори! Что у тебя там, в домишке этом? Что ты там прячешь?
– Да человек у меня тама живет…
– Что за человек?
– Брательник мой.
– А почему ты его прячешь?
– Да потому, что беглый он. Я сразу понял, вы за ним пришли, вот и послал жену вперед, чтобы упредила его, он и спрятался…
– А почему же ты, Тимофей Силыч, привел нас к дому, где твой брательник прячется? Почему не повел к другому?
– Так вы велели к тому, где жил Федор Бабкин, вот я вас туда и привел…
– Простота, – проговорил Кочкин, удивленно и весело глядя на старосту.
– А что твой брательник совершил, что его ищут? И кто его ищет? – продолжил спрашивать Фома Фомич.
– Исправник наш, Померанцев, его ищет. А что совершил, я так и не понял…
– Ну, пойдем, поговорим с ним, может, мы чего поймем. Да не трясись ты так, мы не за твоим брательником пришли, он нам без надобности, другой у нас интерес. Давай веди!

Глава 35
Брат старосты
Когда староста и сыщики вернулись во двор дома, где прятался беглый брат, Тимофей Силыч дал условный сигнал – как-то по-особенному присвистнул, после чего еще два раза с разными интервалами. За дверью послышалось шуршание, осторожное отодвигание засова, потом еще одного. Дверь вместе с прибитыми к ней досками приоткрылась наружу. В щели показалось лицо, бледное, обросшее бородой, но удивительно похожее на старосту.
– Кондрат, – обратился к нему Тимофей Силыч, – тут люди с тобой поговорить хотят…
– Какие люди?
– Мы стряпчие из адвокатской конторы Сперанского, – вместо старосты проговорил фон Шпинне. Он так представился, чтобы не пугать схоронщика.
– А что вам нужно?
– Слыхали, что неприятности у вас какие-то с местным исправником Померанцевым. Так вот, хотим узнать, какие неприятности, может так случиться, что мы с вами друзья по несчастью. У нас с ним тоже не заладилось. Чувствуем, что это не просто исправник, а вот в чем эта непростота, понять не можем…
Дверь отворилась шире.
– Вы что же это, близнецы? – спросил у старосты Фома Фомич.
– Нет, я на два года младше! – ответил Тимофей Силыч.
– А такое впечатление, что вы как две капли друг на дружку похожи…
– Нет, на самом деле мы разные, только присмотреться нужно…
Фома Фомич поставил старосту рядом с братом и принялся рассматривать.
– Да, – согласился он, – вы действительно разные, но если смотреть на вас поодиночке, спутаешь, точно спутаешь. Ну ладно, Кондрат, веди нас в свои покои, где ты там живешь. Да не бойся, мы что надо спросим и пойдем. Люди мы не злые, просто строгие, а это, надо заметить, не одно и то же. Я вижу, тут и мебелишка после прежней владелицы осталась…
– Да-да! – закивал староста.
Прошли в другую комнату. По смятой постели можно было понять, что большую часть времени Кондрат проводит именно здесь. На столе, придвинутом к заколоченному окну, стояла глубокая миска с недоеденной гречневой кашей, от которой еще шел пар.
– О, да мы прервали твой обед, извини, – сказал, глядя на кашу, фон Шпинне.
– Да ничего… – отмахнулся Кондрат.
Все расселись, кто где смог: начальнику сыскной достался единственный в комнате стул, братья сели на кровать, Кочкин примостился на каком-то коробе.
– Ну, рассказывай, Кондрат, что у тебя с исправником, с Никитой Станиславовичем, приключилось, за что он на тебя осерчал, да так осерчал, что тебе хорониться приходится?
– Да не знаю я… – ответил Кондрат и уронил голову.
– Ну нет, это не разговор. Что значит, ты не знаешь? Все ты знаешь. Так не бывает, когда один человек на другого серчает просто так. Ведь должна же быть причина, и она есть, я в этом уверен. И надеюсь, ты мне о ней расскажешь, ну!
– Давай я! – вызвался помочь брату Тимофей Силыч.
– Ну давай ты, – кивнул фон Шпинне, ему было все равно, кто будет рассказывать. У старосты это даже побойчее выйдет.
– Он, я про исправника, продать его хотел не то татарам, не то еще кому-то…