Ulgar Ridt
Кроваво-красный
Глава 1
Тихо, тихо вдоль стены, пригнув голову под проливным дождем, слишком холодным для конца лета. Не смотреть по сторонам, а идти, уткнувшись взглядом в серые булыжники мокрой мостовой в торговом районе Имперского города; так легче, не увидят, а внимание сейчас ох как не нужно... Сбыть бы товар, выручить хоть полтысячи, тогда можно будет внести залог и попытаться поговорить с Маттиасом, без денег этот чертов ублюдок и слушать не станет, чтоб его даэдра разорвали...
Терис поправила на плече лямку рюкзака, под завязку набитого оружием и всякой мелочью, найденной на развалинах форта неподалеку от Имперского города, и снова согнулась под его тяжестью. Тяжесть была неприятной, рождала в душе чувство обреченности и смутное желание бросить рюкзак здесь и бежать из города подальше от легионеров, пару раз задержавшей на ней взгляд, от Матиаса и Умбакано, через своего дворецкого уже второй раз за неделю намекнувшего ей, что пора бы снова наведаться ночью в Торговую палату и покопаться в архивах — не купил ли кто очередную алейдскую статуэтку.
С этих проклятых статуэток все и началось... Стоило продать одну такую, найденную в далеких руинах, полных нежити, как начались неприятности, сильно изменившие ее и без того не самую честную и легкую жизнь. Проблемы с законом у нее были давно: мелкое воровство, поставка скумы в Бравилл, помощь беглым заключенным за мелкую плату — все, чтобы как-то продлить свое существование, и часть этих сомнительных подвигов уже давно была известна страже, от которой временами удавалось отделаться штрафом или взяткой. После продажи той статуэтки старый способ выйти сухой из воды не сработал; задержала стража, вдруг узнавшая в ней бродягу, во время драки в таверне разбившую кому-то голову, были три дня за решеткой в отсыревшей насквозь тюрьме Бравилла, где она подхватила сильную лихорадку, от которой непременно отправилась бы на тот свет, если бы не залог, внезапно внесенный неким уважаемым альтмером из Имперского города. Сам альтмер не явился, зато у ворот тюрьмы уже ждал седой голубоглазый норд, назвавшийся Йолрингом и настоятельно советовавший последовать за ним прямиком к его хозяину. Совет человека, физически куда более сильного и явно не имеющего проблем с законом, а вдобавок и вытащившего ее из-за решетки, в той ситуации следовало воспринимать со всей серьезностью, о которой она потом не раз пожалела.
Умбакано принял ее весьма радушно и вежливо, если не считать словно невзначай вставших у дверей его особняка наемников, вооруженных до зубов и смотревших на нее с хладнокровным равнодушием, ясно давшим понять, что разговор серьезен, отказываться неразумно хотя бы по той причине, что ей еще рано губить свою молодую жизнь. Да и предложение, если можно так было назвать условия Умбакано, казалось тогда заманчивым: работать на него, отрабатывать внесенный залог. То, что будет в противном случае, было ясно без слов: тюремщики всегда рады выделить ей камеру.
Особенно рады были бы теперь, когда у Умбакано и Маттиаса Дракониса есть сведения о том, что она пару раз лазила за алейдскими статуэтками не только в руины, но и в дома других коллекционеров, чьи сокровища теперь украшали полки в особняке альтмера.
И вот очередное задание, ждущее исполнения. Только давно уже выплачен долг, а гроши, которые платит альтмер, не покрывают расходов на зелья и ремонт оружия и легкой кожаной кирасы, служившей ей единственной защитой в случае боя. И, что хуже, ее намерение уйти, еще не высказанное, но давно созревшее, уже было известно и Умбакано, и его наемникам, лица которых она временами цепляла взглядом на улицах города. И их глаза с таким же холодным равнодушием, как и в доме хозяина, следили за ней, донося до сознания, что живой ее не отпустят. Во всяком случае, если она им не выплатит весьма крупную сумму денег. Тогда, быть может, они проспят момент ее ухода из города, запоздают с поисками, собьются со следа и дадут ей пару дней форы, чтобы уйти достаточно далеко.
И деньги сейчас были очень, очень нужны. Нужны настолько, что пришлось лезть в руины, предварительно отдав наемникам весь свой заработок и задолжав еще две тысячи. И выплатить все это было желательно до того, как Йорлинг станет совсем настойчив со своими указаниями насчет проникновения в Торговую палату.
Протяжно скрипнула дверь «Солдатской удачи», и она погрузилась в давно знакомый полумрак магазина. Стоявшая за прилавком Россан приветливо ей улыбнулась и поспешно отложила бумаги, которые до этого перебирала; с девушкой они были знакомы давно, с тех пор, как она занялась охотой и продажей трофеев.
— Привет, Терис, как охота? — поинтересовалась старушка, и приветливая улыбка заиграла на ее темном от старости и загара лице. И под этой улыбкой пряталось некоторое напряжение, которое было всегда, когда Терис приходила: женщина знала о ее проблемах с законом, и подобные посетители не делали чести ее магазину, хотя сама она относилась к ней почти с заботой.
— Бывало и лучше. — девушка скинула на прилавок мешок и с наслаждением расправила затекшие плечи. — Гоблинов было только четверо, в сундуках — горсть монет и тряпье. Тебе не нужно?
— Не смотри на меня так, ты же знаешь, я не покупаю одежду. — немного виновато проговорила женщина, отводя взгляд от Терис. Нетерпеливый взгляд, чье тепло таило в себе ожидание ее ухода.
— А что насчет остального? — на прилавок из мешка были выложены в ряд боевой топор, два длинных кинжала, грубые перчатки из толстой кожи с металлическими нашивками и наручи довольно хорошей работы, но уже порядком порыжевшие от ржавчины.
— Двести септимов, не больше. Ты прости, но это все, что я могу дать, и только потому, что знаю твою ситуацию. — Россан быстро сгребла оружие с прилавка и отсчитала положенную сумму, стараясь не смотреть девушке в глаза. Сочувствие, от которого мало толка, вина, и...конечно же смутное желание, чтобы она ушла. Нет, не пропала, а ушла и вот так сразу начала новую правильную жизнь.
Терис кивнула, выдавив подобие улыбки, которой постаралась скрыть промелькнувшее в глазах отчаяние. Три года охоты, три года продажи трофеев и, когда дела были совсем плохи, сомнительных контрактов. Украсть статуэтку коллекционера, доставить скуму, оставить подкуп стражнику, идти к черту на кулички, чтобы достать чокнутому магу какой-нибудь артефакт, и за все это — гроши, на которые можно было только сводить концы с концами, временами откупаясь от стражи штрафами и взятками, чтобы не оказаться за решеткой.
— Девочка, бросай свою охоту, выходи замуж, роди детей и живи себе спокойно в каком-нибудь тихом местечке… — почти что просительно сказала Россан, отчасти продолжив ее собственную мысль.
— За кого? За пьяницу из Портового города или за моряка из Анвила, который будет приезжать раз в полгода, чтобы напиться? Родить ребенка, и потом думать, как его прокормить? Я сама не сегодня-завтра подохну. — раздраженно оборвала ее девушка.
— Ты слишком мрачно смотришь на жизнь, милая. — укоризненно произнесла Россан. — Есть и хорошие молодые люди, достойные…
— Они и женятся на достойных. — огрызнулась Терис, и, чувствуя растущую злобу не то на себя, не то на старушку с ее бесценными советами, быстро проговорила уже вынужденно спокойным тоном, — Мне идти пора, может, еще зайду на днях. «Если доживу»...
— Буду тебя ждать! — долетели до нее слова старушки, обрубленные грохотом захлопнувшейся двери и проглоченные мерным шумом дождя, так и не стихавшего с самого утра.
Жаркое лето подходило к концу. Уже две недели, не переставая, лили холодные, больше похожие на осенние, дожди, а небо, внезапно упавшее слишком низко, скрывала пелена серых туч. Дни напролет с озера Румаре дул промозглый ветер, напоминая о приближении осени, когда начнутся ранние заморозки, а солнце, иногда проглядывавшее сквозь тучи, будет все реже выходить на небосклон. Уже сейчас над Имперским городом висели тяжелые облака, а промозглый ветер рвал со стен отсыревшие плакаты Арены и объявления о розыске некого Серого Лиса, которого ловили уже тогда, когда только сгорел Кватч и даэдра хлынули в Нирн.