В результате два немецких армейских корпуса в составе 9 дивизий, среди которых была и моя 112-я, а также множество небольших частей и подразделений оказались в окружении.
ПередышкаМарт 1944 года
По прибытии в Пшемысл первым делом нас отправили на дезинсекцию — избавлять от вшей. Мы не только психически дошли до ручки, но и физически находились в таком состоянии, которое и свинье не к лицу. После нескольких недель впервые горячая баня — это мы воспринимали как манну небесную. Потом нас перебросили на 25 километров южнее в деревню Добромил.
Штегер, Гутмайр и я стали на постой в польской семье железнодорожника. У них был десятилетний сын и шестнадцатилетняя дочь. Девушка ходила в Пшемысле в немецкую школу, так что языковых проблем практически не было. Наш войсковой рацион мы делили с хозяевами. Хозяйка часто готовила фасолевый суп с сушеными грибами, совсем как у меня дома.
Командовали остатками нашей батареи (156 человек) лейтенант по фамилии Шварцвальд и Шпис, вахмистр Шпис.
Каждый вечер в 20 часов у нас проходило построение, где нас распределяли в наряд. А вообще мы должны были приводить в порядок форму, себя самих и вообще отходить от перенесенных тягот войны.
Наконец выдалось достаточно времени написать домой. Ведь из котла письма не пошлешь. Разумеется, писать обо всем я не мог, не имел права — наши письма просматривались военной цензурой.
Вот что я написал:
Дорогие родители, дорогие братья и сестры!
Мне удалось целым и невредимым выйти из окружения под Черкассами. Правда, форма изорвалась, но ее после заменили на новую. За наши заслуги командование наградило нас медалями.
Я получил:
— от имени фюрера Алоису Цвайгеру (7-я батарея 86-го артиллерийского полка) «Крест за заслуги» второго класса с мечами.
Надеюсь, что вы все здоровы, и до скорой встречи!
ваш сын Лоис.
Нашему командиру батареи выпала действительно нелегкая задача — он был обязан лично письменно уведомить родных и близких всех своих погибших и пропавших без вести подчиненных.
Канцелярия 26469В» 17 марта 1944 года
Добромил, 7-я батарея
Уважаемые члены семьи!
Мне выпала нелегкая задача сообщить Вам о том, что Ваш сын (супруг, далее звание, должность)… с 17.02.1944 числится пропавшим без вести. В тот день батарея с тяжелыми боями выходила из кольца окружения противника в районе Черкасс. Несмотря на предпринятые поиски, обнаружить Вашего сына (супруга, далее звание, должность)… не удалось. Если Вы не получите известие иного содержания, считайте его погибшим или попавшим в плен. Если же получите, просим незамедлительно поставить нас в известность.
С искренним соболезнованием,
Ваш оберлейтенант и командир батареи (…).
После трехнедельного отдыха мы снова были в Пшемысле. Из остатков частей и подразделений там формировались новые лолки. Моим новым назначением стал 157-й артиллерийский полк. Вахмистр Шмидт, Александр Кляйн и я попали в 7-ю батарею. Штегер и Гутмайр — в 8-ю. Увы, но нас разлучили. Вечером мы собрались на нашей квартире и были очень удручены этим обстоятельством. Ведь мы понимали, что вскоре вновь окажемся на передовой. На сей раз на центральном участке — южный участок перешел к русским. Нас снова гнали на убой. И приходилось ожидать повторения уже пережитого, если не худшего. И когда же все-таки кончится это безумие?
Апрель 1944 года
1 апреля во время обеда Шмидт объявил: «После еды построение!» На построении объявили: «Двенадцать человек едут в отпуск». Мы с Кляйном оказались в их числе. Сначала мы даже не поверили, что нас перед отправкой на фронт отпустят домой. В канцелярии у нас потребовали указать точный адрес пребывания в отпуске. Шпис предупредил: «Если ваш полк решат перебросить на фронт раньше, вас тут же известят об этом и отзовут. И никаких отговорок».
На следующий день мы поездом из Добромила через Чехию отправились на родину.
Отпуск4 апреля, как раз в Страстной четверг[7] я прибыл домой. Мои родители, сестры Роза и Ветти были на седьмом небе — я свалился как снег на голову! Но радость омрачалась тем, что мой брат Берт до сих пор не давал о себе знать. Считалось, что он пропал без вести под Сталинградом. Но мы опасались и худшего.