После нашего прибытия туда и был сформирован 332-й артиллерийский полк. Я попал в 8-ю батарею. Это было подразделение на конной тяге, состоявшее из радистов, взвода связи, 4-х орудий, отделения боепитания и обозных,
Вблизи Гавра у пролива Ла-Манш нас сначала разместили в каком-то замке, а позже на крестьянском подворье. Раз в неделю, во второй половине дня, пешим порядком отправлялись за 9 км в баню на помывку. Просмотр еженедельной кинохроники также был обязателен для всего личного состава. Выпуски кинохроники посвящались исключительно войне и исключительно военным успехам германского вермахта. Было предусмотрено и посещение солдатского борделя — Это, так сказать, для расслабления призывников.
Питание в тот период было отменным, и его было вдоволь. И Рождество выпало как раз на период обучения. Командование организовало потрясающее пиршество, с шампанским хоть залейся. Все те из нас, кто похитрее, понимали, что учеба подходит к концу и что не за горами день, когда и нас погонят на Восточный фронт.
Последние недели промелькнули в беспрерывной боевой подготовке и муштре. Проводились и боевые стрельбы — мы палили из наших пушек по водам Атлантики. Стоило кому-нибудь из нас допустить хоть малейшую оплошность, как нас за это сурово наказывали. В прямом смысле втаптывали в грязь: «Лечь! Встать! Лечь! Встать! Бегом марш! Лечь!» — и так далее.
Ночами часто нас поднимали по тревоге. «Тревога! Англичане на побережье! К орудиям! Подготовиться к открытию оборонительного огня!» Учения, тревоги, проверки — ни днем ни ночью покоя. «Это вам для закалки — на Восточном фронте выживают самые выносливые и умелые!» Постоянные придирки, издевательства наших наставников порой было труднее вынести, чем жуткие физические нагрузки.
И вот в один из выходных, ближе к завершению нашей подготовки мне посчастливилось по делам службы сопровождать кого-то из офицеров в Париж, в штаб командования. Мы взобрались на Эйфелеву башню, объехали город на метро. На меня Париж произвел огромное впечатление — до сих пор мне не приходилось видеть действительно больших столичных городов. Повсюду развевались флаги со свастикой, тогда мы еще прочно удерживали в своих руках столицу Франции.
Вперед, в Россию
21 января 1943 года в 3 часа утра — подъем! «Полчаса на подготовку батареи к выступлению!» Это мы уже проходили, только всякий раз выяснялось, что эта тревога — учебная. Но теперь последовал приказ: «Следовать к товарной станции!» И вообще, все происходило как-то по-необычному обстоятельно, да и наши командиры суетились, похоже, всерьез. Орудия, лошади, боеприпасы, полевые кухни — все было погружено в товарный состав. И тут до нас понемногу стало доходить, что произошло неотвратимое — нас действительно перебрасывали в Россию.
К тому времени фактор внезапности нападения, как и наши блестящие победы, ушел в прошлое. Вермахт подвергался мощным контрударам русских. По всему фронту шли ожесточенные арьергардные бои. Нашей задачей было сдержать продвижение русских на запад. Переброска, по нашим расчетам, должна была занять не меньше недели — по железной дороге предстояло проехать через Францию, потом Германию, Польшу и прибыть на Украину.
После восьми дней в пути местность стала постепенно меняться. Мы прибыли в Ромны, это в 250 километрах восточнее Киева. Туда мы прибыли 29 января в 22 часа. И сразу же началась разгрузка состава. Мы вынуждены были поторопиться — все-таки это была территория врага, хоть и занятая нами. Стояла непроглядная темень, дул ледяной ветер. Я подумал: «Бог ты мой, что же нам еще предстоит испытать? Какого черта мы здесь забыли?» Но пути назад, разумеется, не было.
Покончив с разгрузкой, батарея пешим маршем снялась с места. Мы шли по обледенелой дороге в пургу при минус 15 градусах. Привал делали под открытым небом. Ни о каком сне и думать не приходилось — первым делом следовало накормить лошадей, а нам, солдатне, полагался густой суп.
На рассвете мы добрались до какой-то деревни с названием Ильжа.[3] Только там нам представилась возможность осмотреться. И я, тот, кто всю жизнь провел в горах, пережил настоящий шок — вокруг лежала бескрайняя белая пустыня, сплошной снег. Окажись мы на Луне, тамошний пейзаж был бы веселее. На восточном склоне холма мы заняли позиции. Слава богу, русских вблизи видно не было.
Был конец января 1943 года. 6-я армия Паулюса уже перестала существовать, попав в сталинградский котел. Теперь линия фронта проходила западнее Харькова и чуть восточнее от нашего тогдашнего местонахождения. Мы узнали, что нам предстоит наступать до Курского выступа — именно там располагалась главная полоса обороны. Именно там нам предстояло сдержать рвавшихся вперед русских и оттеснить их.