Вернулись Хайнрих и Нейт. В руках у Нейта была целая доска, а Хайнрих принес коробку с гипсом, кувшин с водой и ведро. В университете он посещал класс искусства и дизайна, и него были хорошие руки — как раз то, что было необходимо для того, чтобы помочь Эрин собрать воедино куски черепа.
Нейт протянул ей доску. На Эрин пахнуло свежим лесным запахом сосны, что было так необычно здесь, в жаркой пустыне. Осторожно, стараясь не повредить оставшейся части скелета, он спустился к ней. Они вдвоем установили доску на место сломанной, придвинули ее плотно к стенке котлована и в этом положении закрепили ее скобами. Она надеялась, что новая доска не сломается и не сделает ее несчастной, как это произошло с прежней.
Нейт ушел проверять свои приборы, а они с Хайнрихом принялись раскапывать песок. Доска повредила череп и левое предплечье. Эрин вспомнила крохотный родничок, вспомнила шейный отросток плечевой кости. Она была уверена в том, что это были свидетельства, улики. Теперь они утрачены навсегда.
Перед тем как сохранить хотя бы то, что осталось, она подняла камеру и сфокусировала ее на разбросанных по песку обломках черепа. Затем сфотографировала сломанную плечевую кость, ее отломанный радиусный отросток. Щелкая затвором, она чувствовала, будто ее предплечье посылает в мозг импульсы сочувствия. Эрин сама в четырехлетием возрасте повредила свое предплечье, и с тех пор оно нередко напоминало ей об этом.
Кладя камеру на место и все еще глядя на эту сломанную кость, Эрин, проведя пальцами по левой плечевой кости, словно вновь перенеслась в тот момент в прошлом, когда впервые почувствовала боль в предплечье.
Ее мать потащила Эрин к отцу, заставляя показать ему ангела, которого она только что нарисовала цветными карандашами. Гордая, надеясь на похвалу, девочка протянула ему картину, которую он взял в свою огромную мозолистую руку. Отец был таким высоким, что ее макушка была ниже его колена. Он, взяв картину, лишь мельком взглянул на нее.
Внезапно отец сел и притянул ее к себе, поставив у своих колен. Ее начала бить дрожь. Ей было всего четыре года, но она уже знала, что самое опасное в мире место как раз и находится возле отцовских колен.
— Какой рукой ты рисовала этого ангела? — Его трубный голос заполнил ее уши, как мощный поток воды, внезапно хлынувший на землю.
Еще не научившись врать, она подняла свою левую руку.
— Левая рука творит мошеннические проделки, расплатой за которые являются вечные муки, — объявил он. — Ты больше никогда не будешь писать или рисовать этой рукой. Тебе понятно?
Смертельно напуганная, она утвердительно кивнула.
— Я не допущу, чтобы зло исходило от моего ребенка.
Отец снова посмотрел на нее, словно ожидая чего-то.
А она не понимала, чего он хочет.
— Да, сэр.
Тогда он приподнял свое колено и положив на него ее левую руку, хлопнул по ней, как будто это был кусок дерева.
Эрин тщательно осмотрела место, где были разбросаны осколки, все еще чувствуя боль в руке. Она, надавив на руку, почувствовала тот заживший шейный отросток. Отец не позволил вести ее к доктору. Если молитва не исцелит рану или не спасет жизнь ребенка, значит, Бог не пожелал этого, а они всегда должны подчиняться воле Господа.
Когда Эрин бегством спаслась от отцовской тирании, то целый год посвятила тому, чтобы выучиться писать левой рукой так же свободно, как правой, при этом она, казалось, вкладывала всю свою злость и решимость в каждую строчку, выходившую из-под ее пера. Она не позволила отцу принять какого-либо участия в своей судьбе. И пока что зло, как кажется, не проникло в нее, хотя рука ее болела в дождливую погоду.
— Так, значит, то, что сказано в Библии, верно, — голос Хайнриха вывел ее из состояния задумчивости. Он ухватил пригоршню песка с ног младенца и высыпал его за край котлована. — Бойня все-таки была. И произошла она здесь.
— Нет. — Эрин внимательно рассматривала разбросанные обломки костей, решая, с чего начать. — Вы слишком спешите с выводами. У нас есть весьма убедительные свидетельства того, что массовое убийство произошло здесь, но я сомневаюсь в том, что оно как-либо связано с рождением Христа. Исторический факт и религиозные предания часто связывают воедино. Помните, занимаясь археологией, мы должны всегда относиться к Библии, как… — Она старательно подыскивала нейтральное, не подстрекающее к ссоре слово, но не сумела его подобрать. — Как к религиозновозвышенной интерпретации событий, записанных кем-то склонным видеть эти события и факты так, что они вписываются в их идеологию. Кем-то, кто ставит перед собой цели укрепления религии.