Перевернув нас обоих, поставив ее на четвереньки, я вышел, к ее большому разочарованию, прежде чем погрузился в ее задницу.
— Господи… — Ах… Я хотел кончить прямо тогда и там от того, какой тугой она была.
— Сильнее! — потребовала она, сжимая простыни, когда я сжал ее грудь, мое тело нависло над ней, как лев над львицей. Пот стекал с моего подбородка по ее спине, мы были так близко.
— Ах… так… Лиам! — Она вскрикнула, когда кончила.
Схватив в охапку ее волосы, я больше не мог этого выносить. Целуя ее в подбородок, я входил все быстрее и быстрее, все мое тело было таким горячим. Мое зрение так сильно затуманилось, что казалось, будто я умер и каким-то образом попал на небеса в ней.
— Господи…блядь…блядь…Мелоди, — прошипел я, замирая, когда кончил в нее.
Отпустив ее волосы, мы оба практически рухнули в центре нашей кровати, я все еще внутри нее, мы оба просто дышим.
— Ты гребанный придурок, Лиам Каллахан, — сумела выдавить она.
Ухмыльнувшись, я вышел из нее и лег на спину.
— Истинный дар.
Боже, я чувствую себя намного лучше.
— Такой чертовски дерзкий, — пробормотала она. Перекатившись на меня, она положила голову мне на грудь, наши ноги переплелись.
— Дай мне семь минут, и я смогу быть намного самоувереннее.
Она шлепнула меня по груди.
— Нам нужно вставать через два часа.
Я взглянул на часы: было уже 5 утра. Вздохнув, я нежно откинул ее волосы назад.
— Как насчет того, чтобы пропустить сегодня мессу?
— Твоя мать убьет тебя.
— Ты защитишь меня. — Я улыбнулся, и она рассердилась на это. — Что это должно означать?
— Теперь, когда у меня трое детей, я бы никогда не совершила ошибку, встав между матерью и ее сыном.
— Значит, я сам по себе?
— У тебя всегда есть Иисус…то есть, если ты ходишь в церковь. — Она зевнула.
Медленно сев, я поднял ее и переложил на ее сторону кровати и натянул на нее одеяло.
— Спокойной ночи, жена.
— Сейчас уже не ночь, так что доброе утро, муж, — пробормотала она, засыпая.
— Ты должна бороться со мной во всем? — Я поцеловал ее в лоб, ложась рядом с ней.
Засыпая, я услышал, как она сказала:
— Да, потому что борьба — лучшая прелюдия.
Я никогда не смог бы победить ее… Но поражение имело свои преимущества.
ГЛАВА 5
«Я думаю, что у меня был пример милого и обаятельного, а потом темного и извращенного».
— Райан Мерфи
МЕЛОДИ
Черт бы его побрал. Это была единственная мысль, которая снова и снова повторялась в моей голове, пока я смотрела на себя в зеркало. По всей моей коже были красные следы, оставшиеся от его хлыста. Моя грудь была покрыта таким количеством пурпурно-красных синяков, что казалось, будто я занималась любовью с гребаным вампиром: синяки были на моих руках, моей шее… черт.
— Если ты не выберешь что-нибудь из одежды, мы опоздаем на мессу. — У него хватило гребаной наглости сказать это мне, прислонившись к дверному косяку моего гардероба, самодовольнее дьявола, одетый в облегающий темно-синий костюм, его красный галстук все еще развязан на шее.
— Скажи мне, Лиам, что мне надеть, когда я выгляжу так, как будто я…
— Трахалась до восхода солнца? — перебил он, с гордостью окидывая взглядом дело своих рук.
— Лиам! Сейчас март! Я не могу пойти в церковь в водолазке, чтобы прикрыть это дерьмо! — Огрызнулась я.
— Тогда не скрывай.
Будь он проклят.
Сделав глубокий вдох, я поборола желание врезать ему, вместо этого схватила кремовую блузку, шарф и синюю плиссированную юбку.
Я чувствовала на себе его взгляд, пока одевалась, и изо всех сил старалась не обращать на него внимания, но поскольку он и часа не мог прожить без попыток соблазнить меня, он подошел прямо ко мне сзади и стянул шарф с моей шеи.
— Я сказал, не скрывай.
— Кому-то становится слишком комфортно мной командовать.
Он не ответил, просто поцеловал меня в затылок. Его глаза встретились с моими в зеркале, когда я на секунду расслабилась на его груди, делая глубокий вдох…
— МАМОЧКА!!
Холодок пробежал по моей спине, когда я взяла туфли в руки и оттолкнула Лиама от себя. Я побежала, мое сердце бешено колотилось в груди, когда я рывком распахнула дверь в их комнату.
— Уайатт? — Я позвала, только чтобы обнаружить, что он стоит перед Доной. Она спряталась за ним, ее каштановые волосы закрыли лицо, когда Уайатт впился взглядом в горничную перед ним.