Желудок в ответ требовательно урчит. Теперь моя очередь краснеть. Но Игорь не замечает моих пылающих щек и начинает раскладывать приборы. Передо мной появилась белая тарелка с желтыми маргаритками. Хозяин доверху наполняет ее макаронами.
— Мама очень любила такую расцветку, — зачем-то говорит он. — У меня вся посуда такая.
— А где она сейчас? — я вдруг поняла, что совсем ничего не знаю о нем.
— Она с отчимом путешествует по Австралии. Иногда присылает мне открытки с кенгуру.
— А другие родственники? — вспомнив о своих, спрашиваю я.
— Нету, — грустно отвечает он.
У меня аж сердце сжалось. Один, совсем один! А вокруг столько опасности. Вампиры, к примеру. И зомби.
Мне становится тоскливо и я вожу пальцем по белой скатерти. Игорь, не отвлекаясь от кастрюли вдруг спрашивает:
— Руки помыла?
Я ойкаю и бегу в ванную.
За тонкой дверью меня встречает идеальный порядок, куда там Ирине Витальевне! Ровный ряд полотенец одного цвета, мыльница без противных подтеков и сверкающее чистотой зеркало.
На мгновение мне стало страшно что-то не туда поставить или сдвинуть. Тщательно мою руки, зачем-то вытираю их о джинсы и выскакиваю из санузла.
Игорь уже ждет меня, поглядывая из-за стекол очков.
Несколько минут я осторожно ем, ежесекундно отслеживая свое состояние. Но еда приятно греет изнутри и совершенно не конфликтует с выпитой ранее кровью Кузнецовой. Хотя она та еще ядовитая змеюка.
Едва я кладу вилку на стол и сыто откидываюсь на стуле, ботаник уже подскакивает и собирает пустые тарелки в мойку.
— Тебе понравилось? — скромно спрашивает он, включая воду.
— Очень, — совершенно искренне отвечаю ему.
Набитый желудок и закрывающиеся глаза напоминают мне, что я почти сутки на ногах.
— Игорь, а можно я у тебя вздремну? Так лень ползти до моей комнаты!
— Ох, Аня! Мне нужно постельное белье сменить! Подожди, я мигом!
Игорь быстро домывает посуду и уже шуршит возле шкафа: открывает дверцы, стаскивает одну простынь, натягивает другую.
На меня наваливается дрёма, веки разом тяжелеют, мысли вяло ползают внутри черепа. Так вдруг становится хорошо и спокойно.
Цвета блекнут и комната вдруг становится черно-белой, лишь искорки моего очкарика ярко сияют.
Глядя на них, меня пронзает током — жажда мгновенно пробуждается, колет иголками в кончиках пальцев. Достаточно лишь сделать один большой шаг и утолить кровавый голод.
Сама не замечаю, как встаю со стула и подхожу к Игорю, замирая за его спиной. Губы разом пересыхают, сердце громко стучит в ребрах, мне трудно дышать.
Перед глазами медленно пульсируют светом точки.
Сознание разом сжимается вокруг их танца. Сглатываю тягучую слюну и делаю еще подшаг.
— Тебе какую подушку? — Игорь резко оборачивается, сжимая в руках голубую наволочку.
Я вздрагиваю и отступаю. Виски пронзает болью.
— Что случилось? — в его глазах мелькает недоумение.
— Я… я… передумала, — бормочу я, пятясь в коридор.
Сил хватает только быстро запихнуть ноги в ботинки и вихрем выскочить за дверь.
Жажда бушует во мне, яростно и очень недовольно клокочет.
Почти победила!
Ругаю себя последними словами. Нельзя расслабляться! Нужно быть собранной.
Едва переставляя ноги, бреду в свою комнату. Мне теперь и спать нельзя? Или все дело в том, что рядом находился живой человек?
Почему никто не додумался сделать инструкцию к вампирской натуре?
Вопросы! Вопросы!
Возвращаюсь к себе, замираю перед зеркалом.
Перекошенная милая мордочка, лопнувшие сосудики возле зрачков, сжатые бледные губы. Раздраженно растираю лицо ладонями. Мне нужно отдохнуть! Хотя бы несколько часов без убийств и крови.
Но сколько я продержусь?
Снимаю ботинки, закрываю дверь на ключ и прячу его в дальний угол ванной. А потом буквально падаю на кровать.
И мгновенно засыпаю.
***
Подо мной серый город.
Я вижу разбитую дорогу, которая затейливо петляет мимо разрушенных зданий. Тут и там искореженные стены, зияющие бетонными ранами с рваными краями. Горы битого кирпича и блестящих осколков стекла.
Надо мною серое небо.
Косматые тучи плотно закрывают солнце, не пропуская ни лучика. Воздух тяжелый и влажный. Сильный ветер гоняет вокруг засохшие листья, бросает пригоршни песка в лицо.
Я зависла между двумя мирами, одетая в тонкую ночную сорочку. Ее подол облепляет мне ноги, больно бьет по бедру. Но я не могу пошевелиться.
Посреди этой тусклой картинки — яркие точки. Их немного, но их блеск колет взгляд и притягивает одновременно.