Получается врезать так сильно, что парня швыряет в дверь и он сразу же оседает на колени. Неестественно вывернутая рука остается зажатой крупной щепой.
Впрочем, Виталик не сдается, только рычит громче и пытается встать. Не дав ему возможности подняться, делаю подсечку. Он снова падает.
Я резко бью тяжелым ботинком ему в живот. Потом еще и еще.
— Бесполезный кусок мяса! Как ты меня бесишь! — говорю я в такт ударам. — Вечно нужны конспекты! Постоянно хватал за задницу Светку!
Рычание оборвалось.
Присматриваюсь к бывшему соседу. Бесформенный куль.
— Как же ты воняешь!
Преодолев себя, хватаю его за свитер и оттаскиваю от двери. Что же тебя так звало?
Огоньки! Мои хорошенькие! За возней с Виталиком, я даже не обратила на них внимание.
Поворачиваю ручку и заглядываю в комнату. Взгляд скользит по стенам, увешанным плакатами с учеными и листами бумаги с записями формул.
Взяв себя в руки, прячу улыбку и громко зову:
— Игорь? Ты в порядке?
В шкафу кто-то тихо ойкает. Я вышла в середину комнаты.
— Игорь, это Аня! — собственное имя не сразу всплыло в памяти. — Скворцова, из двадцать второй. Выходи, я тебя слышу.
Едва различимый выдох. С трудом сдерживаюсь, чтобы не засмеяться, но продолжаю эту забавную игру. Яркие точки за деревянной панелью чуть ускоряются.
Наконец, дверца отворяется и я вижу лохматую голову Игоря.
— Аня? А кто там? — кивает в сторону коридора.
— А, — отмахиваюсь я, — Виталик. Никак не мог найти свою девушку. Думал, она у тебя.
Парень неловко вылезает из шкафа. Руки у него заметно трясутся. Он запинается за кучу одежды и падает мне под ноги. Удивленно изгибаю бровь.
Игорь быстро поднимается. Еще щеки покрываются красными пятнами.
— Он же ушел? — заикаясь спрашивает меня.
Киваю.
— У тебя газировки не найдется? А то так пить хочется! — я демонстративно трогаю горло.
Он радостно растягивает губы в улыбке и бросается на кухню. И так удачно поворачивается спиной.
Странно, что он не обратил внимание, что от меня пахнет кровью. Смешные эти ботаники. Ничего дальше своих очков не видят.
Беззвучно подхожу к нему и замираю. Огоньки медленно пульсируют, подмигивают мне. Начинает покалывать кончик языка. Смотрю, не отрываясь на шею Игоря. Такая светлая, тонкая. Видно, как бьется голубая жилка.
Я облизываю губы.
Глава 2
— Газировки у меня нет. Могу предложить кофе или чай. Что будешь?
Игорь оборачивается, держа в руках две металлические банки. От неожиданности я остановилась и удивленно хлопаю глазами на него.
Он смотрит в ответ. Я вижу, как меняется выражение его лица — он заметил кровь в уголках моего рта и покрасневшие глаза.
— Аня, ты в порядке? Вся бледная! Щека грязная и… — он замялся, — и губы. Салфетку?
И отворачивается! Освободив руки, тянется к бумажному полотенцу, отрывает кусок, смачивает водой из-под крана и, не глядя, отдает ее мне. Его шея начинает стремительно краснеть.
Машинально забираю влажный белый квадратик и вытираю лицо.
— Так кофе или чай? — тихо повторяет он вопрос.
Он меня не боится! Совсем!
Кое-как беру себя в руки и отхожу. Жажда никак не проявляется и прячется в глубине сознания.
— Давай кофе, — опустив глаза, бормочу я.
Я плохо знала Игоря. Он вечно носился по всему институту с кипой книг или листами конспектов. Его обожали все преподаватели и старосты. А я даже не представляю, какая у него специальность!
Оглядываю его жилище: длинный стол, заваленный открытыми тетрадями, несколько забитых учебниками полок, аккуратно заправленная узкая кровать и три горшка с кактусами. Кажется, именно так должна выглядеть комната ботаника.
Игорь тем временем щелкнул тумблером чайника и поспешил к шкафу собирать разбросанные вещи.
— А чего ты прятался? — спрашиваю я, чтобы не сидеть в тишине.
— Так в дверь ломился кто-то! — не поднимая головы. — Думал это Руслан с физкультурного. Обещал ему реферат по истории, да увлекся проектом по химии и совсем забыл. А этот, — кивает на дверь, — и побить же может!
— Нет, это был Виталик из десятой.
— И что ему нужно было? — задумчиво спрашивает Игорь, раскладывая свитера по цветам.
Жму плечами. Нет, все же, забавный он. За стенкой лежит зомби, в соседних комнатах трупы, а он одежду свою раскладывает. Вот, что значат крепкие нервы. Или оторванность от реальности.
— Я бы предложил тебе перекусить, да у меня совсем ничего нет! — он оборачивается, прижимая к груди стопку.