Напрягаю слух и продолжаю работать.
Еще немного! Я уже чувствую под спиной движение доски и ноги болтаются в воздухе. Мысленно благодарю механиков за их лень. А ведь могли бы и хороший поддон положить!
С глухим стуком доска слева от меня ломается и падает в яму. Ура! Дырка становится еще больше! Нужно всего-то упереться руками в днище и выскользнуть из-под давящей массы.
Всего-то.
Мне хочется плакать от бессилия. Желудок требовательно урчит, жажда кружит голову. Откуда взять хоть толику энергии, чтобы уже, наконец, выбраться?
Начинаю ногтями ковырять доску, откалывая крупные щепки. Почти медитация. Шкряб, хрусть. Шкряб, хрусть.
Темнота подкрадывается незаметно и я засыпаю.
***
Осталось совсем немного. Тело уже начинает висеть в воздухе, зажатое лишь днищем. Чувствую себя медвежонком из мультика, который не мог выбраться из норы и мечтал похудеть.
Ноги тянут меня вниз, поясница ноет, в бочину стреляет болью. Но я, сцепив зубы, приступаю к последнему этапу моего спасения. Нужно только выдохнуть.
Выжимаю из легких воздух и… ничего не происходит! Веса нижней половины тела не хватает, чтобы сдвинуться хоть на сантиметр.
В ярости ударяю кулаком по доскам. Раздается треск и я с грохотом падаю в яму. Сверху на меня сыплются клубы пыли и трухи.
Я спасена!
Слезы потоком хлынули из глаз. Размазываю их по лицу грязными руками. Сижу задницей на земле и реву белугой. И при этом — абсолютно счастлива.
Темнота мне совершенно не мешает и я могу оглядеться. К сожалению, вокруг ничего нет. Ни инструментов, ни ящиков — ничего. И выхода тоже.
Непонимающе трогаю сырые стенки. Это не смотровая яма, а погреб какой-то. Картошки и банок с огурцами не хватает!
От мысли про еду сжимается желудок. Как же я хочу пирожок Ольги Геннадьевны! Интересно, смогла ли она спастись?
Спасусь ли я? Отчаяние выжигает душу, рвет меня на части.
Собираю обломки досок и укладываю их на землю. Сажусь, прислонившись к холодной стене. Я в очередной ловушке. Жажда меня доконает. Погружаюсь так глубоко в эти мысли, что незаметно засыпаю.
***
Я парю над ночным городом. Фонари нигде не горят. Окна домов точно пустые глазницы, темны. На небе ни звездочки, только густая пелена серых облаков.
Бездумно лечу над безликими строениями — ищу искорки.
Но их нет.
Под моими ногами пустой и заброшенный Волгоград. Тоска тупой болью ноет в грудине, расходится с кровью по телу, отравляет.
Мягко опускаюсь на парапет какого-то дома и смотрю вниз. Почему бы не прыгнуть? Нет. Я хочу жить. Я хочу еще раз увидеть солнце.
Перескакиваю с крыши на крышу, оставляя грязные следы от ботинок. Без эмоций отмечаю, что на мне те же джинсы, футболка и куртка. Все рваное, в пятнах и разводах.
— Ты куда? — раздается у меня в голове.
От неожиданности спотыкаюсь и падаю на колени. Боль простреливает виски и я просыпаюсь.
***
— Куда потопал, я тебя спрашиваю, — чей-то голос эхом разносится в моей голове.
Меня пришли спасать?
— Я тут! — кричу изо всех сил, но из горла вырывается только надсадное шипение. — Помогите!
— Пошли отсюда, здесь нам делать нечего.
Каждое слово, как острый нож в сердце.
— Не уходите! Я тут! — хриплю я, держась за шею. — Не уходите…
Если это кто-то из вампиров, то они должны увидеть мои искры! А если люди? Изо всех сил стараюсь разглядеть хоть что-нибудь, но ни огоньков, ни эмоций вокруг меня нет.
Я разучилась смотреть?
Обхватываю голову руками и беззвучно шевелю губами, вспоминая все тренировки дара. Пробую снова. Тот же эффект.
Пусто!
Тихо сползаю на пол, разминая в пальцах грязь. Может, прокопать выход?
Неожиданная мысль подбадривает меня. Я прикидываю, в какой стороне двор и начинаю скрести ногтями стенку. Стою на коленях, отбрасывая землю назад, как собака какая-то! Сил хватает на небольшое углубление.
А может этот голос почудился? Уставший и вымотанный мозг посылает слуховые галлюцинации. Может, я уже давно умерла и эта яма последний выверт сознания?
Замираю, прислушиваясь к себе. Нет. Я чувствую боль, запах земли, улавливаю свист ветра. Сжимаю кулаки и от всей души начинаю колотить в проклятую стенку. Весь гнев, обиду, надежду — до последней капли энергии.
В очередной раз ударив, мои костяшки упираются в что-то твердое. Кусок бетона! Да вы издеваетесь!
Падаю на пятую точки и начинаю реветь, а потом снова отключаюсь.
***
— Там разбирай, чего тут стоишь-то?