Оскар выглядел в равной степени возмущенным и ошеломленным, глядя на трио предателей с полным отвращением. Он прочистил горло.
— Его сын, Сергей, будет мстить.
Сальваторе покачал головой.
— Его сын не узнает. Возможно, наш прославленный шеф был так разгневан нападением на колонию, что в одиночку попытался преследовать Наполеана. К сожалению, тот оказался сильнее. Нам удалось получить останки для сжигания и, без сомнения, мы наградим Сергея.
Оскар отступил к стене и провел рукой по своим длинным, волнистым волосам. Затем посмотрел на Милано.
— Очисти этот беспорядок и перенеси его тело в зал жертвоприношений. Сальваторе, подготовься к церемонии подношения темным лордам, а ты, Димитрий, уведомишь Сергея, когда все будет сделано.
Трое мужчин кивнули в унисон и собирались приступить к исполнению приказов, когда их новый лидер поднял руку. Его пронизывающие, злые глаза были цвета крови.
— Стефано поймали врасплох, — он нахмурился. — За миллионы лет он не мог себе представить такую измену. — Оскар взглянул на молодых самцов. — Поверьте, вы дышите только из-за дерзости вашего переворота. Но знайте, я буду все время за вами следить, и, начиная с этого дня, наказанием за измену станет вечная пытка. Согласно новому указу, один палач и один целитель будут оставаться возле предателя в комнате пыток — первый, чтобы нести невообразимые страдания, второй — чтобы не дать предателю умереть… и это будет продолжаться вечно. Все мужчины в доме Джегара — и все, кого мы создадим, — каждый солдат раз в несколько лет примет в этом участие, вечно продолжая пытку.
Кончики пальцев Оскара загорелись, и он перепрыгнул через стол, настигая Милано, а затем Димитрия горящим кулаком. Оба предателя ударились о землю, с пылающими скальпами, распахнутыми челюстями и поломанными клыками.
— Мы поняли друг друга?
Сглотнув, мужчины кивнули.
Оскар, подняв Милано за лацканы рубашки, выпустил острый коготь и разрезал им левую сторону лица предателя, от виска до рта, одним движением извлекая глаз.
— Если ты посмеешь залечить шрам или регенерировать глаз, получишь вечную пытку. Дни твоей красоты — и твоей способности поймать кого-нибудь врасплох — прошли.
Милано провел по лицу рукой и вздрогнул, но кивнул, подчиняясь.
— Да, ваше превосходительство.
Затем Оскар наклонился к Димитрию, который пытался не дрожать.
— Вставай, мальчик, и скидывай свои штаны!
Глаза Димитрия выросли до размера серебряного доллара, когда он посмотрел на двух других мужчин в поисках поддержки. Но никто не пришел на помощь. Они уже и так испытали свою удачу.
Оскар достал кинжал, казалось бы, из ниоткуда и приставил его к горлу Димитрия.
— Я не буду просить тебя дважды.
Дрожа, мужчина расстегнул свои джинсы и позволил им упасть до щиколоток.
— Которое ты предпочитаешь сохранить? Левое или правое? — выплюнул Оскар.
Димитрий сглотнул. Слишком поздно.
Его правое яйцо было отрезано от тела так быстро, что прошла пара секунд, прежде чем он почувствовал боль и затем упал на колени.
— Прижги и останови кровь, — приказал Оскар, — но не восстанавливай его. Никогда.
Сальваторе поморщился. У регенерации были временные ограничения. Через пару месяцев повреждения станут необратимыми, и покалеченные мужчины будут выделяться в доме Джегара, как больные пальцы. Ну, по крайней мере, они были в Совете.
Затем Оскар подошёл к Сальваторе. Его взгляд выражал ненависть, а губы изогнулись в презрительной ухмылке.
— Я знаю, что эти молодые глупцы не смогли бы самостоятельно скоординировать такое предательство, Маг. И это не был минутный импульс.
Сальваторе знал, что лучше помолчать.
Он склонил голову в почтении и ждал, что же произойдет дальше. И что бы это ни было, оно того стоило. Завалить Стефано Герваси, чтобы получить помощь темных лордов и превзойти Наполеана Мондрагона. Совет стал таким, каким должен: они нуждались в лидерстве Оскара и его хитрости. Любые действия имели свои последствия. Сальваторе примет наказание как мужчина.
Возмущенный его надменной решимостью, новый шеф схватил его за горло и сжимал до тех пор, пока глаза Мага не выкатились из глазниц и его тело не начало биться в конвульсиях. Сальваторе отказался просить пощады, даже когда Оскар схватил его за волосы и кормился от него, как от бесполезного человека, отрывая огромные куски плоти.
Маг морщился, но не кричал. Никаких сожалений о содеянном. Непрошенный, тихий смешок сорвался с его губ.