Оскар отпустил его горло с недоверчивым рычанием.
— Ты считаешь мятеж забавным? Никогда еще за историю нашей колонии такого не случалось!
Сальваторе покачал головой. Несмотря на попытку смириться, он изо всех сил старался подавить улыбку.
Их новый шеф был вне себя от ярости. Его тело тряслось от бешенства.
— Димитрий… Милано… встать!
Два тяжелораненых вампира с трудом поднялись и оперлись на стол. Ужасный взгляд Димитрия, полный агонии, невозможно было описать.
— Хорошо! Теперь смотрите, как ваш высокомерный вдохновитель учится смирению.
Оскар швырнул Сальваторе к столу и безжалостно его наклонил. Пара грубых, гневных рук разорвала его брюки — когти пронзил кожу на бедрах.
— Что за…
— Заткнись!
Теперь это привлекло внимание Сальваторе. Ты должно быть шутишь!
Такого просто не делали.
Такого никогда, никогда не делали!
Глаза Сальваторе впились в дверь комнаты Совета в отчаянии, ища …
Чего?
Он понятия не имел. Чего угодно!
Время остановилось, когда его брюки упали до лодыжек, и он почувствовал пинок Оскара раздвигающего ноги.
Ладно, прекрасно — новый шеф Совета выразил свою точку зрения. Это зашло слишком далеко!
Какого черта….
Он запаниковал, глаза Сальваторе в истерике метались по комнате. Он думал о борьбе… сопротивлении. Атаке!
Черт, о том чтобы умереть.
Он знал, что не сможет одолеть Древнего, потому что Оскар выпил слишком много его крови. Он был слаб и дезориентирован. И что Оскар только что сказал? Димитрий и Милано должны смотреть?
Если бы Сальваторе мог это предвидеть, он бы сражался на смерть, прежде чем сумасшедший уродец смог иссушить его… но за что его наказывал Оскара? Вероломство… несправедливое преимущества перед врагом. Наказание было подходящим.
Пока его ум боролся, чтобы осознать весь ужас происходящего, Сальваторе почувствовал, как в него жестко вошли сзади, и руками инстинктивно схватились за стол, когда невыразимая боль взорвалась внутри.
Он закричал в агонии. Извивался.
Пробовал мысленно избежать пыток.
Боль была невыносимой, унижение за пределами понимания.
Зарек никогда не должен узнать.
А потом он услышал собственный голос, как будто тот принадлежал кому-то другому, он стонал и всхлипывал, как девка, кричал в том же ритме, в каком двигался Оскар.
Ох Темные Лорды: позор.
Боль. Остановите это!
Мужчина уже доказал свою точку зрения! Такого раньше никогда не случалось! Так же как и убийства действующего Главы Совета его же членами.
Тело Сальваторе дрожало от вторжения, и затем Оскар дернул голову Сальваторе за волосы назад, выплюнул скрипучую команду и застонал от удовольствия.
— Смотрите на него!
Димитрий и Милано были совершенно шокированы, их пронизанные болью лица отражали позор, который они чувствовали — за самих себя и Древнего Мага, которого оскверняли у них перед глазами — но они заставили себя сохранять зрительный контакт с Сальваторе.
Желчь поднялась в горле Сальваторе, и он не сдержал рвотные порывы, когда увидел их взгляды, устремленные на него, полные жалости и отвращения.
Никто не сказал ни слова, пока мерзкий акт продолжался… и продолжался. И продолжался.
В какой-то момент Сальваторе подумал о том, чтобы задержать дыхание, чтобы потерять сознание, но он знал, что это не сработает. Вместо этого, он сильнее сжал края стола, стараясь выдержать жесткие, безжалостные толчки, стискивая зубы при каждом мерзком всплеске, сдерживая гнев. Он хотел разорвать ублюдку горло, но не мог ничего поделать, кроме как смириться.
Это было немыслимо.
Убийство это одно. Предательство — другое. Но это?
Внезапно, Сальваторе услышал хриплый крик и почувствовал, как Оскар расслабиться. О, великие демоны ада.
Он отказывался даже думать об этом. Димитрия вырвало, затем и Милано.
Как только шеф попятился, Сальваторе рухнул на стол, больше не в состоянии ходить. Его тоже вырвало, когда он уловил запах собственной крови, смешанной с запахом…
Как кто-нибудь сможет восстановиться после такого?
Сальваторе задыхался от усталости и боли, лидер задыхался от кое-чего, совсем другого.
Оскар застегнул штаны и сделал шаг назад.
— В следующий раз, когда мы встретимся, мальчики, справа и слева от моего кресла будут стоять вооруженные Мастера Воины, а прямо за дверью охранники. То, что вы сделали сегодня в этой комнате, никогда не будет обсуждаться. То, что я сделал сегодня в этой комнате, так же останется здесь. Все ясно?