— Значит, если Мисс Корбин нужно наложить швы?..
— Только боги знают, что она сейчас видит из-за раны, — мрачно ответил Лоренцо. — Каждый стежок только добавит к этому.
Монти прислонился к стене, испытывая тошноту. Он не произнёс больше ни слова, пока Лоренцо не закончил и не убрал все принадлежности.
— Впустите его, — сказал Лоренцо.
Как только Монти открыл дверь, в комнату ворвался Саймон. Он уставился на Мег.
— Она замёрзла. Она вся дрожит!
— Это хорошо, — ответил Лоренцо. — Мы используем грелку, чтобы согреть одеяла. Мы будем держать её в тепле, следить за её пульсом и дыханием.
— Не так уж сильно отличается от Волка, — тихо сказал Саймон.
— Я вызываю своих людей, — сказал Монти, зная, что у него не будет никого, кроме Луиса, для поддержки, пока буря не закончится. — Один из них будет всё время на страже.
— Разве это необходимо? — спросил Лоренцо.
— Да, сэр, необходимо.
Саймон моргнул.
— Снаружи Зима.
Он вышел из комнаты.
— Я должен заботиться о других пациентах, — сказал Лоренцо.
Он посмотрел на двух медсестёр.
— Я присмотрю за мисс Корбин, — сказал Монти. — Ваши люди нужны в другом месте.
Когда Лоренцо и медсёстры ушли, Монти заметил второго, который сидел на корточках у стены снаружи палаты.
— Я лейтенант Монтгомери. Не могли бы вы рассказать мне, что произошло в Дворе?
— Я знаю, кто вы, — устало ответил мужчина, поднимаясь на ноги. — Я Шутник.
Он вошёл в смотровую и закрыл за собой дверь.
— Кое-что я могу вам рассказать.
Когда Шутник закончил, Монти вышел из палаты и позвонил своим людям. Он не мог дозвониться до Ковальски, который пытался добраться на лыжах до Двора, и надеялся, что тот нашёл где-нибудь укрытие. Дебани и МакДональд находились в нескольких кварталах от больницы и везли раненых граждан. Когда он дозвонился до Бёрка и вкратце рассказал ему о случившемся, капитан согласился с необходимостью охраны, пока Связной находится в больнице. Попытка похищения всё ещё была возможна.
Отправив Шутника за одним из пластиковых стульев в приёмную, Монти встал у кровати. Было ли у Мег затруднённое дыхание? Она слишком бледна?
Он наклонился и тихо сказал:
— Мисс Корбин? Теперь вы в безопасности. Мы позаботимся о вашей безопасности. Но вы должны нам помочь. Нам всем нужно, чтобы вы выздоровели.
Её глаза затрепетали и открылись.
— Мег?
— Холодно, — её голос был едва слышен. — Холодно.
— Мы тебя согреем.
Её глаза закрылись.
Через минуту он услышал, как Шутник поставил стул у двери. Саймон Вулфгард вернулся, снег таял с меха, покрывавшего в основном человеческое тело.
— Она на мгновение проснулась, — сказал Монти.
Саймон бросился к кровати.
— Мег? Мег!
— Я дам знать доктору Лоренцо, что она приходила в себя.
Оставив Саймона и Шутника стоять на страже, Монти нашёл доктора и доложил ему. Затем он нашёл Луиса, который пытался связаться со своей командой. Напоследок он нашёл торговый автомат, взял чашку кофе и вернулся в смотровую, чтобы приступить к дежурству.
* * *
Всё ещё в человеческом обличье, в одежде, забрызганной кровью Урагана, Шутник свернулся калачиком в углу смотровой, прижав голову к коленям. Он тихонько поскуливал несколько минут, а потом задремал.
Саймон стоял у кровати, наблюдая за Мег. Он чувствовал себя таким запутавшимся, таким… злым. У него была причина злиться. Враг вторгся в Двор, разрушил здания, убил нескольких терра индигене. И они угрожали Сэму и пытались забрать Мег. Но даже так, этот гнев не казался правильным, и чем ближе он был к человеку, тем больше он чувствовал себя нехорошо.
— Вы принимали что-нибудь до того, как начали злиться? — спросил Монти.
Возможный ответ на этот вопрос беспокоил его, поэтому он не собирался думать об этом. Не сейчас.
Он взглянул на закрытую дверь. Мег было холодно, она дрожала. Одеяла не помогали. Он знал, что сделает для члена своей стаи. Он осторожно забрался на узкую больничную койку, ворча, что она едва ли достаточно широка для одного человека. После того как он поправил покрывало над ним и Мег, он перевоплотился в Волка и свернул свой хвост, положив его поверх ног Мег.
Гораздо лучше.
<Мег?>
Она не слышала его, не могла ответить, но он всё равно позвал: <Мег?>
Он вытянул шею, принюхиваясь к бинтам, закрывавшим рану на её подбородке. Они ему не нравились. Их там не должно быть. Ему хотелось сорвать их и зализать рану. Лизать и лизать, пока не заживёт.