Мэна отступила на несколько шагов, взвешивая меч на руке, проверяя, удобно ли рукоять лежит в ладони. Попытавшихся подойти охранников Ларкен остановил небрежным движением руки. Мэна знала, что так и будет. Она спиной чувствовала пронизывающие взгляды мейнцев, но был еще талайский экипаж и слуги-акацийцы. И все смотрели на нее…
— Ну и?.. — сказал Ларкен. — Что ты собираешься делать дальше?
— Убить тебя.
— Ну, это маловероятно. У тебя действительно есть хватка, Мэна, я никогда и не сомневался. Беда в том, что я очень неплохо владею мечом. Вряд ли девочка, выросшая на Вуму и ставшая жрицей, способна мне противостоять. Видишь, я честен с тобой. Я мог остановить твою руку еще прежде, чем ты вытащила клинок. К тому же не будем забывать о моей охране. И о том, что тебя окружает вся команда корабля.
— Я разберусь с ними потом, — сказала Мэна.
Ларкен не сумел спрятать ухмылку.
— Интересно, твои братья столь же отважны? — Он положил ладонь на рукоять второго меча — более короткого, но не менее смертоносного в умелой руке. — У меня есть второй клинок.
Мэна встала в фехтовальную позицию, с которой начиналась Первая Форма.
— Потому я и взяла только один.
Ларкен вынул меч, когда Мэна шагнула к нему. Расслабив запястья, он опустил клинок и перекидывал его из руки в руку, готовясь отразить нападение снизу, с которого начинались атаки Эдифуса. Ларкен не особенно беспокоился, двигался неторопливо, почти лениво. Он полагал, что полностью контролирует ситуацию. Он ошибался.
Атака Мэны ничем не напоминала Форму. Первым же движением она разломала всю привычную структуру. Копчик клинка описал круг с такой скоростью, что Ларкен попятился. Мэна ударила наискось, метя в запястье. Остро наточенное лезвие прорезало кожу и мышцы как мягкий сыр, до самой кости. Кисть безжизненно повисла, пальцы разжались, выпустив меч. Ларкен, впрочем, сориентировался быстро. Невзирая на боль, он успел перехватить падающий клинок левой рукой и отразил бы следующий удар, если бы Мэна продолжила атаку. Она, однако, резко оборвала движение, закрутила мечом в обратную сторону и резанула Ларкена по левой кисти. Четыре пальца разом отделились от тела и взмыли в воздух, роняя на палубу капли крови. Мэне ни за что не забыть выражения лица Ларкена в тот момент — и в следующий, когда ее меч с маху взрезал его живот, оставив глубокую полукруглую рану, похожую на жуткую окровавленную улыбку.
Еще прежде, чем Ларкен рухнул на палубу, Мэна резким ударом рассекла руку пунисари, который надвигался на нее с обнаженным клинком. Секундой позже она убила второго, коротким движением вскрыв ему сонную артерию. Алый фонтан ударил в воздух, а Мэна уже позабыла о противнике. Никогда еще она не чувствовала такой уверенности в своих силах. Она закружилась, уходя от двух оставшихся охранников, вскочила на поручни борта, пробежала по ним и спрыгнула на груду деревянных ящиков. И пока растерянные мейнцы решали, что делать, Мэна воспользовалась передышкой: назвала себя перед моряками и слугами, наблюдавшими за схваткой с благоговейным ужасом, и потребовала — именем своего отца и брата, будущего короля, — чтобы они присоединились к ней и захватили корабль.
Когда матрос, уроженец Тея, наблюдавший за битвой с марсовой площадки, радостно прокричал имя принцессы, Мэна поняла, что корабль и команда принадлежат ей.
Глава 56
Секретарь Хэниша выскочил из кабинета вождя, прижимая к груди огромную стопку бумаг и притом ухитряясь удерживать в руках печать и восковые карандаши, которые торчали у него между пальцев. Он даже не заметил ожидавшего его человека, и тот кашлянул, пытаясь привлечь внимание. Секретарь выглянул из-за своих бумаг и с мученическим видом вздохнул. Похоже, Риалус Нептос испытывал его терпение одним только своим присутствием.
— Он не может принять вас сейчас, — сказал секретарь. — Вы прибыли слишком поздно, Нептос, Хэниш вскоре уезжает на материк по неотложным делам. Впрочем, он просил передать, что незамедлительно встретится с вами или с самим Калрахом сразу по возвращении. Через неделю. Или через две. Хэниш рассчитывает, что нюмреки поддержат его в предстоящей войне. Нюмреки — его правая рука, его боевой топор, и вождь не замедлит вознаградить их, как только Аливер Акаран будет повержен. А сейчас Калрах поступает в распоряжение Маэндера, поскольку тот будет стоять во главе мейнской армии. Прочие детали Хэниш сообщит позже, в личной беседе. Вот и все, что он сказал.
Нептос знал, что потом будет жалеть о сказанном, но не мог смолчать:
— Калрах сам попросил меня передать предложение…
Молодой мейнец замахал рукой, растопырив пальцы, словно пытался отгородиться импровизированным веером.
— Я пересказал вам все, что ответил Хэниш. До свидания.
Издевательство, думал Риалус. Высокомерная насмешка. Насмешка! Не смей посылать меня вон мановением руки. Не прикасайся ко мне! Не смей захлопывать дверь, пока я не согласился уйти!.. Разумеется, ничего этого Риалус не сказал вслух, и секретарь таки отправил его прочь движением руки, коснулся его локтем и захлопнул дверь за его спиной.
Секундой позже Риалус стоял в холле перед приемной в компании грубого стражника, который смотрел на него сверху вниз из-под густых золотистых бровей. Этот человек слегка нервировал Нептоса, однако он не ушел. Помимо него и стражника в холле не было ни души — только несколько статуй в человеческий рост, из-за которых пространство казалось еще более пустынным. Риалус не знал, что ему теперь делать, и просто стоял на месте, мучительно размышляя, а мысли ему в голову приходили самые что ни на есть мрачные. Что ж, думал Риалус, это полный провал, и теперь его ожидает большая беда. Калрах отправил посла к Хэнишу не с какими-то там бытовыми проблемами. И не для того, чтобы уточнить детали будущего сражения. Предводитель нюмреков желал прояснить вопрос относительно получения выплат по Квоте. Насколько мог судить Риалус, эта идея попахивала абсурдом. Нюмреки жили без забот и хлопот, творили, что хотели. Они регулярно охотились на людей в Тейских холмах. Захваченных крестьян нюмреки обращали в рабов. Точно так же они использовали бы и невольников, полученных по Квоте. Так зачем, требовать еще больше от Хэниша, который, по мнению Риалуса, и так чрезмерно щедр по отношению к союзникам?
Никакие разумные доводы на Калраха не действовали. Как ни бился Риалус, он не сумел разубедить вождя. Ничего не оставалось, как отправиться ко двору, и теперь, когда Хэниш дал послу от ворот поворот, Нептос дрожал от страха. Он вынужден вернуться к Калраху ни с чем. Впрочем, может быть, соврать нюмреку, что он переговорил с Хэнишем? «Вождь обещал подумать», — скажет он Калраху. Впрочем, обман таил в себе немалую опасность. Насколько понял Риалус, Хэниш по возвращении намерен переговорить с Калрахом лично. Он и раньше так делал. Тогда предводитель нюмреков узнает, что посол солгал. Если это произойдет, Нептос не даст и ломаного гроша за свою шкуру… Ну почему, почему он всегда влипает в идиотские ситуации?!
Нептос все еще торчал у двери приемной, жалея себя и раздумывая, что делать дальше, когда понял, что за ним наблюдают. Одна из неподвижных фигур, которую он сперва принял за статую, была человеком. Женщиной. Она отошла от стены, направляясь к Риалусу. И тогда он узнал ее.
— Принцесса Коринн? — пробормотал Нептос, делая шаг навстречу.
Она не ответила. Просто повернулась и поманила Риалуса за собой. Они миновали холл, свернули в боковой коридор и вошли в маленькую дверь. Все произошло так быстро, что Риалус не сразу сообразил, где оказался. Он стоял в огромной комнате с высоченными окнами от пола до потолка, заставленной стеллажами и пропахшей книжной пылью. Библиотека. Здесь царила удивительная глубокая тишина. Судя по всему, кроме них, в библиотеке не было ни души.
Коринн пересекла комнату и подошла к одному из высоких окон. Остановилась, обернулась и в упор посмотрела на Риалуса.
— В это время дня сюда никто не заходит. Другие двери закрыты, так что здесь вполне безопасно. Если кто-то войдет, мы услышим и успеем сбежать, — проговорила Коринн холодно и деловито. Нептос раскрыл было рот, собираясь задать вопрос, но тут принцесса шагнула к нему, оказавшись совсем рядом. — Риалус, — вымолвила она совсем другим голосом, — ты будешь со мной откровенен?