— Тише-тише! Давайте-ка успокоимся, — сказал Алайн.
Никто его не услышал. Люди начали пятиться, спотыкаясь и падая. В их глазах бился страх.
— Всем стоять! — заорал Алайн. — Слушать меня! Что бы это ни было, сохраняйте мужество и встречайте врага достойно! Мы еще сражаемся — за принцессу Мэну и принца Дариэла. Просто в нашем случае…
Мэна схватила генерала за руку.
— Я знаю, что это, — сказала она. — Вы правы. Это Говорящие Словами Бога. Я призвала их сюда.
Она издала резкий и громкий звук, похожий на птичий крик. Мало-помалу лица людей обратились к Мэне, и тогда она заговорила:
— Вам нечего бояться. Эти гиганты — чародеи сантот. Они пришли, отвечая на мой зов. Они друзья моего брата. Наши друзья. Не бойтесь!
Ее голосу не доставало уверенности, но люди не обратили на это внимания. Само по себе утверждение принцессы уже произвело успокаивающий эффект. Солдаты, готовые бежать прочь, куда глаза глядят, сомкнули ряды, окружая Акаранов и генерала Алайна. Даже те, кто был далеко от Мэны и вряд ли слышал ее слова, подошли ближе, возможно, памятуя о подвигах принцессы в предыдущие дни. Так, собравшись вместе, они ждали.
Лика стоял рядом с Акаранами. Он увидел, как Дариэл наклонился к уху сестры, и услышал его шепот:
— Надеюсь, ты не ошибаешься, Мэна.
— Я тоже, — сказала она, снова поглядев в небо. — Я тоже надеюсь…
Никто не успел толком отследить момента, когда фигуры изменились. Все они прошли сквозь пространство за несколько секунд. Миг назад они еще были гигантами, какими увидел их Лика. В следующую секунду сантот уменьшились в размерах. Потом стали еще меньше. И еще. Все произошло так быстро, что генерал по-прежнему глядел в небо, хотя там уже никого не было. Разноцветные облака исчезли во вспышке беззвучного взрыва. За ними показалось утреннее небо бледно-голубого цвета, привычного для Талая.
«Что же это было?» — думал Лика. Световые картины на небесах произвели на него неизгладимое впечатление. Ничего не объяснилось, и генерал почувствовал разочарование.
Однако события отнюдь не закончились. Рука Мэны коснулась плеча Алайна, и он опустил взгляд.
По земле шла группа людей. Нормального роста, из плоти и крови. Их было около сотни. Они двигались легкими шагами, чуть раскачиваясь, как делали гиганты, но только это и придавало им сходство с фигурами на небесах. В остальном — люди как люди. Материальные, осязаемые. У них были сгорбленные плечи, тонкие старческие руки и исхудавшие лица. И все же Лика невольно подался назад, вжавшись в баррикаду тел за спиной.
Первые из пришельцев остановились в нескольких шагах от него. Они были какими-то неправильными. Не нормальными. Генерал мог рассмотреть лица до последней черточки: носы разных форм, неровные линии волос, пристальные, немигающие глаза… и все же… Лике казалось: еще немного — и он увидит стежки на лбу или под подбородком, словно пришельцы взяли лица других людей и пришили их поверх своих собственных. Временами по коже пришельцев пробегала дрожь, и они неуловимо изменялись, становились иными, нежели прежде. Чем дольше Лика смотрел на них, тем более он уверялся в мысли, что видит в лицах черты знакомых людей. Он узнал себя в хмуром взгляде одного из незнакомцев, в бровях другого, в линии челюсти третьего…
— Кто призвал нас?
Вопрос возник у него в голове. Лика услышал его, хотя ни одного слова не было сказано вслух. Губы людей не двигались, и все же слова звучали внутри мощным хором. Поглядев вокруг, генерал понял, что не только он «услышал» вопрос.
— Кто призвал нас?
— Я, — сказала Мэна. Ее голос был ломким, как прутик. Казалось, Мэне не понравилось, как он прозвучал. Она попробовала снова и заговорила, не открывая рта.
— Я призвала вас. Ты сантот Нуало? Есть он среди вас?
Фигуры подались вперед, будто скользя по воздуху. Один из пришельцев каким-то образом дал понять, что он — Нуало. Лика просто знал это. И все остальные вокруг тоже знали.
— Почему не перворожденный? — спросил Нуало.
Мэна покосилась на брата, на генерала, перевела дыхание.
— Аливер… перворожденный среди нас… мертв. — Мэна покраснела, губы ее задрожали, и все же она нашла в себе силы продолжать: — Наш враг убил его. Вот почему я призвала вас. Незадолго до смерти Аливер сказал мне, что только вы…
Сантот не позволили ей закончить. Они попросили доказательств смерти перворожденного. Мэна ответила, что его тело лежит неподалеку, и чародеи поплыли к нему. Они знали, где найти тело Аливера, не нуждаясь в указаниях.
Лика не понимал, что нужно говорить или делать, а потому молчал, не двигаясь с места. Все остальные, похоже, испытывали сходные чувства. Люди растерянно, смотрели друг на друга. Наконец, Дариэл нарушил тишину. С проблеском иронии в голосе он сказал:
— Я уже задавал этот вопрос раньше и вынужден спросить снова: у нас есть план?
Мэна не успела ответить. Сантот возвращались. Они по-прежнему двигались удивительно плавно, будто скользя над землей, и безмолвно заговорили с Мэной. Лика едва сумел уловить обрывки этой «беседы» — не только сформулированные слова, но и смутные мысли, которые не имели четкого вербального воплощения. Вскоре генерал запутался в потоке мыслей, однако Мэна, вероятно, сумела донести до сантот нужную информацию. Сантот сказали, что почувствовали смерть Аливера в тот момент, когда это случилось. Они ощутили, что связь прервалась, и все же надеялись, что здесь какая-то ошибка. Чародеи поверили Аливеру, когда тот пообещал освободить их. Только он мог это сделать, поскольку был первым в своем поколении и прямым потомком Тинадина. Сантот желали знать, почему он позволил себе умереть, не выполнив данной им клятвы.
Мэна не могла найти вразумительный ответ. Просто так получилось. Она спросила сантот: не может ли Аливер воскреснуть? Вдруг чародеи способны вернуть его к жизни?.. Нуало, который теперь говорил от имени всех остальных, сказал: нет, нет и нет. Они не умеют оживлять мертвых. Эленет и тот не выучил таких слов. Дающий берег это знание как зеницу ока и ушел из мира, ни разу не произнеся нужных слов. А может, их и не существует вовсе. Может, нельзя воскресить человека, умершего по-настоящему, без воздействия колдовства.
— Тогда сделайте то, что в силах, — сказала Мэна. — Помогите нам победить мейнцев. Они хотят убить нас. Посмотрите сами, если не верите. Они идут.
Нуало и остальные сантот поглядели туда, куда указывала принцесса. Мэна не ошиблась: мейнская армия уже приближалась. Казалось, солдат было еще больше, чем вчера, и они шли, желая довершить начатое. Глядя на них, Лика понял: акацийская армия обречена. Он надеялся, что гигантские фигуры в небе испугали мейнцев, но те наступали, словно не заметили ничего необычного. Генерал ощутил возрастающий страх и уныние своих солдат. Конец был близок. Железная стена надвигалась на них, неся смерть на кончиках мечей.
— Мы не можем, — сказал Нуало. — Мы только причиним вред.
— Мейнцы собираются сделать то же самое, — заметил Дариэл, и на сей раз в его голосе не было и тени юмора.
Разделяя свою мысленную речь со всеми присутствующими, Нуало объяснил, что язык Дающего всегда требовал очень осторожного обращения. Он не предназначался для людей, и те не должны были изучать его. Силы, которыми владели сантот, были очень опасны даже в лучшие времена, когда чародеи имели в своем распоряжении «Песнь Эленета». Теперь все только усугубилось. Как бы они ни старались, в речь всегда вносятся искажения. Тинадин изгнал чародеев не без основания. И сейчас никто из сантот не желает искушать судьбу, рискуя невольно совершить злое дело вместо доброго. Начиная петь заклинание, они не могут предсказать, во что оно превратится в конце.
— Принц Аливер знал, что мы ничего не в состоянии сделать, не изучив сперва «Песнь Эленета», — сказал Нуало.
— О чем мы спорим?! — воскликнул Дариэл.
Он поднял голову и посмотрел на север, откуда неумолимо надвигалась на лагерь мейнская армия. Она шла с боевыми песнями и воинственными выкриками, бряцая оружием. Дариэл снова обернулся к чародеям и заговорил, не раскрывая рта, как делала Мэна: