Временами Аливер представлял себе, как отец разглагольствует перед толпами древних людей, пытаясь объяснить им преимущества мирного сосуществования. Да они бы прогнали его прочь от лагерного костра! Вышвырнули бы на холод, плюнули вслед и назвали бы трусом. А потом затеяли бы кровопролитную битву, выясняя, кому принадлежит мир. В этих фантазиях Аливер иногда приходил на помощь отцу с мечом в руке. Иной раз он просто смотрел. Нельзя сказать, что Аливер не любил отца. Он беспокоился о нем и ненавидел себя за подобные злые мысли. Они возникали помимо воли — равно как и странные плотские желания, которые с недавних пор не давали юноше покоя. Впрочем, все это не имело большого значения. Так или иначе, Акараны были великодушными государями и владели прекрасным королевством. Они правили двадцать два поколения и останутся у власти много дольше, если только это будет зависеть от Аливера. Вот почему он так упорно занимался боевыми искусствами.
Тренировочный зал марахов располагался в нескольких минутах ходьбы от дворца. Большую часть пути дорога шла вниз по склону холма. Перед Аливером открывался великолепный вид на остров — комплекс дворца, город под ними и безбрежное море. Домики вдалеке едва можно было рассмотреть. Ближайшие здания являли собой лучшие образчики акацийской архитектуры. Улицы спускались с террасы на террасу, приспосабливаясь к холмистой местности, сотворенной природой. За воротами виднелся изгиб главного тракта, люди на нем были размером с булавочную головку — не больше муравьев, ползущих по человеческой руке. Шпили домов нижнего города походили на швейные иголки, поставленные остриями вверх — такие крошечные, что, казалось, их можно зажать между двумя пальцами. Невозможно представить, что огромный город начался с простой крепости, возведенной Эдифусом — сторожевой цитадели, поставленной высоко на горе, чтобы осторожный монарх мог без помех оглядывать море вокруг острова. Эдифус еще опасался, что его недавно завоеванные земли могут обратить оружие против Акации.
Раскрасневшись от быстрой ходьбы, Аливер вошел в большой зал с колоннами, освещенный масляными лампами на стенах или треногах и световыми люками, вырезанными в потолке. Солнце бросало косые лучи на серовато-белые плиты пола. Запах горящего масла казался почти приятным по сравнению с угарной вонью печей, обогревающих огромное помещение.
Аливер поздоровался с наставниками и кивнул другим ученикам, вошедшим одновременно с ним. В основном это были молодые люди, хотя среди них затесалось и несколько девушек. Женщины в Акации могли тренироваться наравне с мужчинами. Вообще говоря, они составляли почти четверть имперской армии. В зал марахов, однако, допускались лишь дети аристократов, высокопоставленных чиновников и офицеров. Многие из них были агнатами — представителями знатных семейств, которые могли доказать свою принадлежность к роду Эдифуса.
Аливер знал, что прежние правители Акараны часто приближали к себе молодых сверстников из аристократических семей. Если верить слухам, его дед Гридулан не расставался с тринадцатью своими приятелями. Обедал ли он, спал, правил страной или женился — товарищи всегда были рядом. Что до самого принца — ровесники относились к нему с почтением, но близких друзей он так и не завел. Аливер старался не обращать на это внимания, находя удовольствие в независимости и привилегированном положении. Однако в глубине души он опасался, что все дело в его характере; с ним что-то не так…
В зал вошел Мелио Шарратт, и Аливер улыбнулся ему. Мелио был ровесником принца и единственным человеком, которого он мог бы, пожалуй, назвать другом. Разница в возрасте составляла всего несколько недель; открытая улыбка Мелио и его добрый взгляд притягивали Аливера с самой первой их встречи. Когда мальчикам было по десять лет, они, случалось, играли в прятки в лабиринте дворцового сада или выдумывали истории, в которых один становился рассказчиком, а другой — главным героем. Речь в них, конечно же, шла о ратных подвигах и приключениях, сражениях с чудовищами и победе над злом. Аливеру было хорошо вместе с Мелио — много лучше, чем с любым ровесником. И все же, несмотря на привязанность к этому пареньку, принц никогда не подпускал его слишком близко. Ни его, ни кого бы то ни было еще. Мальчишки выросли, повзрослели, и с возрастом менялись не только их тела, но и чувства. Улыбка, которая когда-то казалась дружеской, ныне тоже переменилась, и ее истинное значение трудно было определить.
— Привет тебе, принц, — сказал Мелио. — Надеюсь, у тебя все благополучно?
— Не жалуюсь, — откликнулся Аливер, с преувеличенным интересом рассматривая что-то в дальнем конце тренировочного зала.
Мелио пятерней зачесал назад длинные пряди темных волос и — в точности как Аливер недавно — принялся разглядывать других учеников.
— Как успехи с Пятой Формой? Битеран показывал ее тебе на прошлой неделе? Если ты ее уже освоил, можно браться за копье.
— Я выучу, — бросил Аливер. — Как насчет тебя? Если надо — могу помочь с Четвертой.
— Ты? — весело удивился Мелио. — Мой царственный наставник!
Его лицо могло бы остаться незамеченным в толпе, пока Мелио не начинал улыбаться. В такие моменты простоватые черты разом преображались. Это лицо было создано для радости и безудержного веселья, а красивые ровные зубы казались невероятно белыми в сочетании с оливковой кожей. Оба юноши знали, что в фехтовании они стоят на разных ступенях. Аливер имел право изучать более сложные формы марахов, нежели полагалось его сверстникам — таково было древнее установление. Мелио же предложили тренироваться в Элите, боевые приемы которой несколько отличались от стиля марахов. Элита была еще более узкой группой, куда принимали людей без различия статуса и социального положения; здесь имели значение только способности. Мелио пригласили в Элиту, и это значило, что наставники видели в нем настоящий талант.
— Гляди, вон Эфрон, — сказал Мелио. — Отлично дерется, кстати. Недавно уделал отца Карвера. Можешь быть уверен: это стало для старика большим сюрпризом.
Эфрон Анталар был на год старше большинства учеников и на голову выше. Аливер глянул в ту сторону, куда указывал Мелио, и увидел лохматую рыжую шевелюру Эфрона. Анталары тоже являлись агнатами Акаранов: между их семьями было заключено немало браков. В Эфроне текла кровь королей; по сути дела, он мог сосчитать ступени, отделявшие его от трона, на пальцах двух рук. Эфрон шагал по залу, окруженный толпой друзей и приятелей, которые из кожи вон лезли, чтобы привлечь его внимание. Молодой Анталар был много знатнее любого из них, и каждый, кто сумел бы завоевать его расположение, имел недурные шансы подняться повыше по лестнице статуса.
Проходя мимо Аливера, Эфрон поклонился, а спутники повторили ого движение — более или менее старательно.
— А, принц, — сказал он. — Ну что, готов сразиться с призраками?
Аливер понимал, что имеет в виду Эфрон, и почувствовал укол обиды. Специфика его тренировок состояла в том, что после вступительной лекции Аливер отделялся от остальных учеников. Все прочие вставали в пары и молотили друг дружку затупленными или деревянными мечами. Хотя оружие не имело острой кромки, им можно было нанести весьма и весьма болезненный удар или укол. Аливер же сражался только с наставником, который обучал его классическим Формам. Учитель показывал выверенные до мельчайших деталей фехтовальные позиции и приемы, ставил руку, объяснял, как правильно дышать, как держать голову и куда смотреть. Вооружившись деревянными мечами, они обменивались медленными, плавными ударами, оттачивая навык. Поэтому Аливер всегда ощущал себя особенным. На тренировках он получал больше, чем остальные ученики. Впору было ему позавидовать… Так, во всяком случае, полагал принц, пока Эфрон не уничтожил его самодовольство одним-единственным вопросом.