Когда они поднялись на небольшую возвышенность, Джо Харбин остановил их.
— А почему бы нам не залечь здесь в засаду? — спросил он. — Мы можем избавиться от них раз и навсегда!
— Залечь — и дать им возможность окружить нас, — ответил Дэн. — И отрезать от воды.
— Какой воды? — Том Беджер повернул голову и уставился на Дэна.
— Вон там Камышовые колодцы, но они расположены чуть к востоку. Мы можем сберечь время, если направимся прямо к колодцам Папаго [5].
Начиная отсюда земля стала изломанной и неровной. Вулканические конусы вздымались в шести местах. Родело, описав рукой широкую дугу, показал остальным глубокий кратер. Это был краешек страны Пинакате. К югу местность была еще хуже из-за протянувшихся на много миль гребней лавы и песчаных дюн. Растрескавшаяся земля, почти начисто лишенная воды. Через весь тот край пролегали одна-две тропы, насколько он знал. Миля за милей тянулись они по расколотым скалам, бугристой лаве с острыми как бритва кромками, которые за несколько часов могут искалечить коня или пешехода. Здесь не было ничего живого, кроме редких толсторогов, койотов и гремучих змей. Но им придется проложить свой путь через эти места, а потом сквозь пески до самой бухты.
Они немного отдохнули среди черных скал, готовясь к схватке, которой не произошло. На рассвете двинулись снова, часто прикладываясь к флягам, наблюдая, как уменьшаются капля за каплей их запасы воды.
Выдержки оставалось все меньше. Джо Харбин проклинал своего коня, а Суслик бурчал под нос, сердито озираясь на каждого. Дэн с усилием сдерживался. Только Нора выглядела уверенной и спокойной. Ее лицо потемнело, глаза запали, и вечером, слезая с лошади, она чуть не упала — но не жаловалась.
В эту ночь появились яки, но не затем, чтобы сражаться. Они возникли быстро, неожиданно, когда Харбин подыскивал место для стоянки, еще одной стоянки без воды.
Индейцы вырвались из безлюдной, казалось бы, пустыни. Быстрое, короткое нападение, шквал выстрелов — и тут же они исчезли, умчались вперед в пустыню.
…Они залегли среди скал и ждали с оружием наготове, но яки не вернулись. Наконец Беджер поднялся на ноги, ожидая выстрела. Но все было спокойно. Сумерки сгущались. Из пустыни не доносилось ни звука. Беджер пошел к лошадям, а другие начали медленно подниматься. И вдруг он произнес странно напряженным голосом, слишком высоким для него:
— Смотрите!
Пуля пробила самую большую флягу, и вода вытекла на песок. Только темное пятно осталось на том месте, где она впиталась.
— Сварим кофе, — сказал Родело, — там для этого осталось достаточно.
Глава 6
Дэн Родело смотрел на звезды, ощущал прохладу пустынной ночи и был исполнен благодарности. Не так уж и много было за прожитую жизнь приятного или легкого. Только давние воспоминания о матери и доме, где все дышало покоем. Когда же это было?
А теперь он ехал по пустыне с людьми мира насилия, и сам был человеком этого мира, где вес кулака или быстрота оружия определяли разницу между жизнью и смертью. И теперь он вел последний отчаянный бой против отчаянных людей.
Отчаянные мужчины… девушка.
Кто она такая? Почему решила совершить эту прогулку по пустыне в такой компании? Дэн Родело заранее взвесил каждый шаг. Единственное, чего он не учел, была Нора Пакстон.
Четверо мужчин и женщина, обручившиеся со смертью, смертью, которая может прийти от руки яки в погоне, а может — от самой пустыни. Самая большая фляга пробита, остальные почти пусты. Лошади выпьют все, что там есть, останется в лучшем случае по глотку на брата. Когда они двинутся на рассвете, воды уже не будет.
Как долго может человек жить и путешествовать без воды под таким солнцем, в такой палящий зной? День, возможно… или два дня; Он знал о человеке, который выжил три дня после того, как должен был погибнуть, выдержал благодаря настоящему мужеству, ненависти, неутолимому желанию выжить и отомстить.
Воды хватило для кофе, и когда он сварился, они сели вместе и выпили его, но каждый был занят своими мыслями. Дэн Родело знал, что можно сделать в таких обстоятельствах, но он не был убийцей, и потому пришел лишь к одному выводу, тому же, с какого начинал: дождаться конца… а под конец он скажет им правду. Это будет означать стрельбу, а он не такой ловкий стрелок, как Джо Харбин. Может быть, он быстрее Тома Беджера, но даже в этом он не был уверен. Глупо было затевать это дело, но такой уж он человек — не очень мудрый, не очень сообразительный, привыкший всегда обходиться тем, что имеет, но это была уверенная стойкость, запас жизненных сил, упорное нежелание отступить.