— Он должен был оставить какой-то знак, — сказал Джейк. — Но что бы это могло быть?
— Ты забываешь, друг: он знал, где он его закопал.
— Однако он не мог рисковать. Он знал, что время, пыль, ветер изменяют обличье вещей. Он не рассчитывал оставить здесь золото надолго, но знал, что не сможет забрать его на следующий день. Бьюсь об заклад, какую-то метку он оставил…
Побелка на стенах была очень старая, но выглядела неповрежденной. Вряд ли что-нибудь было спрятано здесь без всяких указаний. Очаг тоже не тронут — с виду, по крайней мере. Джейк продолжал изучать пол. Опустившись на корточки, разглядывал доску за доской…
— Клинт! — вскрикнул он вдруг. — Гляди! Он указывал на одну из досок пола, но Клинт не сразу увидел, что он имеет в виду. А потом разглядел — стрела, образованная ржавыми шляпками гвоздей.
Гвозди были вбиты, чтобы закрепить доску, но один их ряд был лишним, а еще два лишних гвоздя образовывали грубую стрелку. Случайно ли это? Или же это был ключ, который они искали?
— Давай оторвем доску, — Джейк огляделся, потом пошел к дверям с фонарем. — Сдается мне, вот тут за дверью я видел кирку…
Клинт ожидал, разглядывая планку. Это здесь, ясное дело. Пятьдесят тысяч долларов золотом… С такой суммой человек Бог знает что может сделать…
Джейк вернулся и поставил фонарь на пол.
— Одна железка, без рукоятки, — сказал он. Заложил плоский конец в щель между досками и попытался поддеть доску. Ржавые гвозди легко прорывались сквозь трухлявое дерево. Он еще раз нажал на кирку, и доска отошла, расколовшись пополам.
Клинт нетерпеливо ухватился за доску и оторвал. Под ней находился деревянный ящичек, окованный железными полосами.
— Вот оно! — сказал Джейк. — Пятьдесят тысяч долларов!
— Ага, — ровным голосом сказал Клинт. — Теперь они мои. Джейк вопросительно посмотрел вверх. Выражение его лица постепенно изменилось. В руке у Клинта был револьвер.
— Клинт! Ты…
Из ствола револьвера полыхнуло пламя, выстрел оглушительно прогремел в пустой старой хижине, потом прозвучал еще один. Джейк Эндрюз упал вперед. Его рот приоткрылся, будто он хотел что-то сказать.
Клинт спрятал револьвер в кобуру и, став на колени, вытащил ящик сквозь отверстие в полу. Той же киркой оторвал крышку, расщепив еще крепкое дерево — и выругался.
В ящичке были старые письма, документы, акты анализов проб и разные юридические бумаги. Сунув внутрь обе руки, он вытащил две пригоршни бумаги и расшвырял по полу. Денег не было и следа — ни одной монеты. Теряя надежду, он, разгребая бумаги обеими руками, добрался до дна ящика — ничего…
Где-то далеко на улице хлопнула дверь, донеслись звуки быстрых шагов.
Он вскочил, дико озираясь по сторонам, бросился к дверям и выглянул наружу. К нему бежал Дэн Родело, а чуть дальше за ним — Нора Пакстон. Клинт мгновенно вскинул револьвер и выстрелил, но уже в тот момент, когда нажимал на спусковой крючок, понял, что поспешил и промахнулся.
Дэн перебежал улицу и спрятался в густой тени, крикнув Норе:
— В тень! Он убьет вас!
Клинт высунулся из двери, поймал взглядом движение Норы и рванул револьвер кверху. Уловив отблеск света на стволе, Дэн выстрелил. Оружие Клинта упало, а сам он исчез в помещении. Дэн быстро перебежал улицу с револьвером наготове.
Клинт бросился к телу Джейка, перевернул его и здоровой рукой схватил револьвер убитого.
— Брось! — в дверях стоял Родело. — Я не хочу тебя убивать.
Нора, смотревшая на тело Джейка, вдруг подняла глаза к Клинту.
— Это ты убил его. Ты!
Схватив револьвер Джейка, она подняла его, но, прежде чем она успела выстрелить, Дэн выбил оружие у нее из рук.
— Он мне еще может пригодиться, Нора!.. А ты, — он показал Клинту револьвером, — иди вон на ту койку.
— Зачем это?
— Мы тут малость подождем. Так что устраивайся поудобнее.
— Что у меня с рукой?
Родело взглянул на его кровоточащую руку. Это была всего лишь царапина.
— Завяжи ее. Нельзя, чтобы ты потерял много крови. Он показал на убитого.
— Тебе лучше, чем ему.
— Почему вы не застрелили его? — спросила Нора. — Он пытался убить вас.
— Я не полиция и не суд. Но если он снова попытается в меня выстрелить, я его убью.
— Что случилось с Сэмом Берроузом? — снова спросила Нора. — Он даже не вышел на улицу.
— А он что — обязан? Сэм так долго ходит в живых лишь потому, что думает только своих делах.