***
Через пять минут Джон Смит сидел в старой каюте и договаривался с толстеньким мужичком об условиях работы. - Значит, - говорил толстячок, - нам от вас потребуется следующее: исполнение художественных произведений с другими музыкантами в эту субботу. Наш саксофонист так некстати заболел. Вы уже выступали с ансамблями? Можете вы это взять на себя? Предупреждаю - работы много. - Да, я могу это взять на себя. Мне приходилось выполнять такую работу. Если что, то я еще и на гитаре играю. Помню, как-то выступал с другими музыкантами в Париже, тогда-то вот и... Большая и тяжелая гора свалилась с плеч толстенького мужичка, который отвечал за музыкальное сопровождение субботнего вечера танцев. Испытывая детскую легкость, толстячок смотрел на нового саксофониста лучезарным взглядом и почти не слушал его рассказа о Париже. - Ваши условия? - спросил Джон дерзко. - Имейте в виду, я не собираюсь работать на собачьих условиях. - Условия сдельные. Джон поморщился, что стоило ему большого труда. В этот момент с возгласом «Джон, ну что?» в каюте возникла Мэри, которой каким-то образом удалось пробраться на баржу и найти его. Смит переменился в лице. Он еще никогда не был так близок к провалу. - А это еще кто? - удивленно спросил мужчина, удивленно смотря на девушку. - Женушка моя, - рассмеялся Джон, притягивая за руку к себе Мэри и рывком усаживая ее рядом с собой. Она, понимая, что надо начать подыгрывать завравшемуся Смиту, заулыбалась, смотря на толстяка. Видя, что мужчина как-то мало верит в это, Джон чуть наклонил голову, и Мэрион поцеловала его в подставленную щеку. Мужчина, став свидетелем данного лобзания, несколько успокоился. - Вернемся к условиям, - произнес Джон. - Вы американец? - будто бы с подозрением спросил мужчина, разглядывая Джона. - Англичанин? - Вы меня раскрыли, - рассмеялся Смит и затараторил, не умолкая ни на секунду. - Да, я американец. Не волнуйтесь, моя жена самая настоящая француженка. Вот только проблема в том, что мы только сегодня приехали с ней в Марсель - сбежали от ее родителей, которые были против того, чтобы их любимая дочка выходила замуж за какого-то бедного музыкантишку. И, представляете, мы остались без единого гроша в кармане! Нас просто-напросто обокрали на вокзале... Остались лишь кое-какие вещи и инструменты, которые я привез с собой. И вот, признаться честно, вы - наша последняя надежда. Возможно, здесь у вас найдется какой-нибудь угол, где мы смогли бы переждать эти дни, пока не вернется прежний саксофонист. За это время мы скопим с ней хоть сколько-нибудь денег, чтобы начать свою новую жизнь... - Я понял, - наконец смог прервать этот бесконечный поток речи мужчина. - Я понял вас. Думаю, я смогу что-нибудь придумать для вас. - Спасибо, - просиял Джон, - спасибо! Но... с нами еще мальчик. Ассистент. - Насчет мальчика вот я не знаю. На мальчика кредита не отпущено, как, собственно, и на жену вашу... Ладно! На свой счет - пожалуйста. Пусть живет с вами. - Ну, пускай по-вашему, - улыбнулся Джон. - Мальчишка у меня шустрый. Привык к спартанской обстановке. - Только у меня одно условие, - мужчина внимательно поглядел на Смита. - Я хотел бы взглянуть на ваши документы. Если таковые, конечно, имеются... - Имеются, - он услужливо протянул ему поддельные паспорта. Спустя еще пару минут Джон получил пропуск на себя, женушку и на шустрого мальчика, положил в карман ключ от каюты, которую им выделили, и, подхватив Мэри под локоть, вышел на горячую палубу. Джон чувствовал немалое удовлетворение при прикосновении к ключу. Это было первый раз в его бурной жизни. Ключ и квартира были. Не было только денег. Джон, заложив свободную руку в карман брюк, отошел к дальней части борта, чтобы побеседовать с Мэри. Об оставшемся с вещами на берегу Мореле он помнил - ему сначала нужно было разобраться с девушкой. - Еще одна женушка! С ума сойти можно! - воскликнул он. - Вы зачем в каюту полезли? - Я думала, что вы закончили. И вообще я вас искала. - Думали!.. - фыркнул американец. - Как вы вообще меня смогли найти? Ладно, оставим этот вопрос... Нет, честное слово, я вас скоро буду к Берни привязывать. Кстати говоря, где он? - На берегу остался. Неужели мы оставим его? - спросила Мэри, поглядев на Смита. - Подождите, - ответил Джон. - Сами все увидите. Лучше скажите, вы играть на саксофоне умеете? - Нет. Вы тоже? - К сожалению, да. Будем надеяться на нашего друга. Хотя я дико сомневаюсь... Ладно! Выкрутимся. До субботы еще время есть, а за это время можно и ежа научить играть. - Вы Мореля собираетесь звать? - А что вы так беспокоитесь за него? - Джон улыбнулся, опершись спиной о борт. - У нас есть пару минут, так что я хотел бы побеседовать с вами наедине. - А кто вам сказал, что я хочу беседовать с вами? - усмехнулась Мэри. - Эх, Мэри, и зачем вам все это надо? - Я уже отвечала на этот вопрос. - Не понимаю я вас. И что вам в вашем Париже не сиделось? И как вы вообще оказались в Кале? - Откуда вы знаете, что я из Парижа? - Во-первых, вы сами говорили об этом. - Я могла наговорить вам чего угодно. Ну, а во-вторых? - Во-вторых, вы прекрасно знаете город. Да и вы знали о мадам Каруа. Так что, - он поглядел на девушку и, поймав ее взгляд, торжественно улыбнулся. - Отлично! Уже хоть что-то о вас мне известно. Вы из Парижа. Почему же такая талантливая девушка там и не осталась? - Шутите? Вы видели там какие-нибудь перспективы? - Ну, с вашим умом и ловкостью и, - Джон замолчал на пару секунд и обвел рукой очертание фигуры девушки, - да со всем этим вы могли бы много добиться там. И все же, почему вы так тщательно скрываете любую информацию о себе? Ответьте же мне. - Нет, Джон, - Мэри отрицательно покачала головой. - Вы уже достаточно узнали. Я не буду вам ничего рассказывать. - Вам придется. Понимаете, я знаю о Берни все, ну или почти все, а о вас - ничего. И это немного раздражает меня. - И что же, вы допрашивать меня будете? - Если придется. - Тогда, боюсь, вы вряд ли услышите от меня что-нибудь действительно интересное. - Предпочтете смерть пыткам? - Нет, просто в моей жизни не было ничего такого, что смогло бы вас заинтересовать. - Да что вы говорите? - губы Джона вытянулись в приторно-сладкой улыбке. - А что насчет вашего