На сей раз команданте воздержался от проклятий – видимо, не желал растрачивать в разреженной атмосфере силы на сотрясание воздуха. Вместо этого, когда ярость в глазах дона угасла, он неожиданно попросил северянина подтащить к нему мертвого гвардейца. На что Убби также неожиданно, без злорадства и пререканий, согласился. И исполнил просьбу пленника сразу, как только избавил мертвеца от оставшегося при нем оружия.
Я не слышал, что говорил дон Риего-и-Ордас, когда стирал карманным платком с лица погибшего кровь и закрывал ему глаза. Об этом мне поведал позже Убби. При взгляде на эту сцену он поневоле растрогался и исполнился еще большего благородства. После чего пообещал пленнику не выкидывать мертвеца за борт, а, дождавшись остановки, унести того в хамаду и завалить камнями.
– Покойся с миром, капрал Марко Вальдес! – молвил команданте, оказывая убитому последние скупые почести. – И прости еще раз, что я вынудил тебя пойти ради меня на эту ненужную жертву… – А затем повернулся к Сандаваргу и полюбопытствовал: – Кто-нибудь еще погиб на том мосту от твоей руки, северянин?
– Не думаю, – признался тот, не став приукрашивать назло дону свои подвиги. – Был там еще один горе-верхолаз, который получил по башке и тоже сорвался с веревки, но он скорее всего выжил. Ну а нет, так загрызи его пес! Я никого из вас силком на мост не загонял и не приказывал становиться у меня на пути.
Возможно, дон Балтазар хотел что-либо возразить, но промолчал – остерегся, что Убби рассердится и передумает хоронить капрала Вальдеса. Оставив в покое мертвеца, команданте вновь погрузился в невеселые раздумья о своем туманном будущем. И хоть сегодня ему везло куда меньше, чем нам, вряд ли наши перспективы выкрутиться из этой истории живыми были выше.
Пока что наша стратегия отличалась незамысловатостью: удрать из Червоточины, где теперь хозяйничала армия южан. Но что дальше? Вернуться в наш привычный мир, обогнув Африку с юга, без боя не удастся. Для этого нам придется миновать земли Владычицы Льдов. А затем – пересечь Фолклендский разлом, переправы через который стерегут ее бронекаты. Но даже соверши мы невозможное и прорвись на родину, что потом? Скрываться всю оставшуюся жизнь, раскатывая по задворкам Атлантики, и гадать, власти какого города первыми арестуют нас и выдадут южанам?
Хорошо Сандаваргу, Тамбурини и де Бодье! Им ничего не стоит в любой момент собрать вещички, сойти с «Гольфстрима» и зажить прежней жизнью в тех краях, где их не знают. Не хотелось думать то же самое о Малабоните, но если и ей станет невмоготу, она может вернуться к отцу, градоправителю Аркис-Сантьяго. И укрыться под его защитой, помалкивая о своем преступном прошлом.
И лишь мы с Физзом, который сросся с «Гольфстримом» всей своей бесхитростной звериной душой и напрочь отвык от дикой хамады, не могли все бросить и податься в фермеры или сборщики иностали. Да что там – мне такое даже в голову не приходило! А иначе я сбежал бы с «Гольфстрима», бросив его и груз, еще три месяца назад, когда узнал, что за нами охотится Кавалькада. «Гольфстрим» – и прежний буксир, и нынешний истребитель – был и оставался для меня и ящера родным домом. А перевозка грузов и путешествия по миру – единственным образом жизни, без которых она теряла для нас всякий смысл.
Вот почему я, при всем желании, не назову бессмысленным наше бегство из Гексатурма. Мы все еще везли груз, который табуиты доверили эвакуировать нам из храма Чистого Пламени! Разве только своей конечной цели мы сегодня не знали. Вернее, знали, но она была совершенно недостижима: южный Полярный Столп.
Дотуда нам, при всем старании, не доехать. А жаль. Табуиты верили, что, если опылить «черной грязью» одну из ключевых опор столповой системы, мы, возможно, уничтожили бы ее и сорвали Вседержителям многовековой процесс уничтожения нашей планеты. После чего они, чем черт не шутит, плюнули бы на нас и, вычеркнув Землю из своих планов, оставили бы ее в покое. После чего наша планета, возможно, возродилась бы со временем в прежнем, цветущем обличье.
…Или окончательно погибла бы – как знать… Но поскольку мы, аборигены, так или иначе обречены, то попробовать довести дело табуитов до конца все-таки стоило. Вот только с какого боку к нему подойти? Авторы этой идеи погибли вместе со всеми своими планами и высокими технологиями, а без них осуществить их проект попросту нереально…
Я с утра до вечера раздумывал о Кавалькаде, о грядущих препятствиях и о нашем будущем, лишенном всяческих перспектив. И во всем этом круговороте для нас как-то невзначай отошла в тень проблема, которая в последний месяц не давала о себе знать.