Тысячи рабов очнулись из-за пульсирующих личинок в их лицевых костях, пытавшихся вырваться наружу. Подобное поведение личинок нельзя было терпеть.
Под шрамом на лице у каждого раба находился копошащийся червь. Разбуженные после долгого сна из-за удаленности хозяев, черви проявляли бурную активность. Словно будильник, в шесть часов черви начнут поедать подкожный жир своих носителей. Заспанные рабы будут просыпаться и идти на повседневную работу.
Среди рабов были солдаты и клерки, рабочие и торговцы; рядом с художником трудился полковник Имперской Гвардии — и все они были рабами братства Горгон.
Те, кто помоложе, выполняли более сложные задачи, такие как переноска шкафов с оборудованием и тяжелых лотков. Слабые и больные, служащие Горгонам уже много лет, отправлялись обслуживать навесные фонари. Другие готовили мясо для своих кровных хозяев, хотя гиганты не особо нуждались в пище — они наслаждались вкусом сырого мяса.
Самыми несчастными были те, кто входил в команды копателей. В их обязанности входило очищать корабль от обильной биофлоры. Такие команды часто пропадали в забытых секторах корабля, который обладал разветвленной экосистемой пещер. Такие места становились настолько дикими, что копатели не могли справиться с растительностью даже с помощью тесаков и цепных пил. Многие становились жертвами хищников, скрывавшихся в дебрях космического корабля.
Приближенным рабом разрешалось вставать на один корабельный цикл позже, чем остальным. Часовые в черных тюрбанах, облаченные в медные кольчуги, стрелки, палубные команды и ручные рабы входили в число привилегированных.
Но в этот день все были равны. И хотя намечалась высадка лишь небольшой части ордена, намечались священные ритуалы и церемонии. Пусковые каюты должны быть вычищены, вакуумные шлюзы очищены, орудия смазаны, и броня отполирована до блеска. Жертвы принесены. Предстояла большая работа.
Еще до рассвета Варсава и Саргаул добрались до лабиринта Зала войны.
Отделение «Бешеба» организовало трехсторонний огневой мешок в малоиспользуемой части лабиринта.
Потолок тоннеля обрушился под воздействием бактериальной кислоты, которая в свою очередь образовала впадину. Обрушение повредило несколько труб системы фильтрации воды, и растекшаяся жидкость способствовала росту переносчиков микроорганизмов. Активировав тепловые сенсоры на своем шлеме, Варсава смог разглядеть растительный интерьер корабля: разветвленная система лиан, рифов и грибов. Он открыл клапана своей брони, позволив сырому воздуху проникнуть в его бронекостюм. Он ощутил на языке семидесяти двух процентную влажность воздуха, смешанного с высокой примесью токсичного углерода, скорее всего исходящий от разрастающейся неподалеку флоры. И что-то еще присутствовало в воздухе, запах животного, пота или чего-то подобного.
Внезапно, слева от Варсавы мелькнула тепловая сигнатура и десантник резко развернулся в ее сторону, его оптические системы наведения уже синхронизировались с прицелом болтера. Человеческая фигура возникла из-за радиоактивного лишайника, и неизвестный открыл огонь. Первый выстрел прошел мимо, тепловой визор шлема Варсавы засек траекторию снаряда, пролетевшего рядом с десантником-предателем. Следующий со свистом отрекошетил от бока Варсавы. Демон его брони издал протестующий рев.
Прежде чем Варсава смог открыть ответный огонь, человек уже был мертв. Саргаул сразил его выстрелом в грудь. Кровные братья Гадий и Цитон также выпустили несколько очередей, и их заряды, врезавшись в плоть, оторвали конечности несчастного.
— Прекратить огонь! — приказал сержант Сика, останавливая их избыточное желание убивать.
— Здесь мы закончили, — добавил кровник сержанта, Баэл-Шура. — Тридцать убийств. Это был последний.
— Нет, — произнес Саргаул, держа перед собой ауспик. — Отделение, стой. У меня нечеткие сигнатуры следов на ауспике.
Группа из тридцати захваченных гвардейцев была запущена в лабиринт менее двух часов назад. Они были из отряда мордианцев, охранявшего торговое судно на пути к Кадии. Люди хорошо сражались, но по подсчетам Варсавы они убили всех. Здесь не должен был находиться кто-то посторонний. Но все же датчики ауспика говорили обратное.
Варсава взял прибор у Саргаула и внимательно изучил устройство. Чем бы это ни было, цель была огромной и передвигалась со сверхъестественной скоростью. Несколько раз оно двигалось настолько тихо, что сонар ауспика не мог засечь след существа. Оно исчезало, потом снова появлялось, раз за разом приближаясь к десантникам-предателям.
— Саблезубый? — предположил Саргаул. Он имел ввиду хищника, обитавшего где-то на территории «Рожденного в котле».
Варсава покачал головой. Саблезубые были небольшими существами, их тощие, голые тела были приспособлены для пребывания в циркуляционных клапанах и на нижних мостиках. Этот же был слишком большой.
Неожиданно, ауспик снова ожил.
— Пятьдесят метров! — предостерегающе прошипел сержант Сика.
Так же быстро ауспик снова стих.
Отделение попало в блокирующие струи огня. Они не могли более видеть цели. За исключением диморфных дрожжевых грибов, растущих на стенах туннеля.
— Тридцать шесть метров, — передал по воксу Саргаул, увидев небольшое мелькание. Цель двигалась быстро, проскальзывая между «слепыми» зонами ауспика.
— Восемнадцать метров.
Варсава переключал режимы с теплового на негативную иллюминацию. Ни один из них не мог найти цель. Он расслабил мышцы плеч и положил руку на абордажную секиру, закрепленную на поясе сзади.
— Я потерял цель, — передал по воксу Сика полным разочарования голосом.
Без подтверждения Гадий и Цитон выпустили быструю очередь каждый из своего болтера. Далекое эко выстрелов возвестило об их промахе.
— Прекратить огонь, мягкотелые, — рявкнул Сика.
Неожиданно Цитон отлетел назад, словно ему врезали огромным молотом. Гадий кинулся ему на помощь, но также был сбит с ног невидимым ударом. Все произошло слишком быстро, Варсава выругался и, достав секиру, сделал несколько взмахов, чтобы размять кисть.
Сержант Сика нацелил свой болтер на крупную темную фигуру, которая неожиданно оказалась в центре их позиции. Саргаул сделал то же самое, в то время как Баэл-Шура вскинул свой огнемет.
— Опустить оружие, отделение «Бешеба», — по воксу отделения пронесся знакомый голос.
Сика, все еще колеблясь, опустил оружие.
— Капитан?
— Так точно, сержант.
Сплюнув с облегчением, Варсава отключил тепловые сенсоры. Было темно, и он несколько раз моргнул, расширяя зрачки, чтобы улучшить остроту зрения.
Бесформенная черная тень обрела черты капитана Аргола. Даже при плохом свете его трудно было с кем-то спутать. Роговые пластины покрывали его шею и левую часть лица, разветвляясь, словно морской коралл. Аргол гордился этими дарами и редко надевал шлем, чтобы скрыть их.
— Вы поймали нас, — признал Сика. Гадий и Цитон по очереди поднялись на ноги, их пыл сильно поубавился после того, как они оказались на полу.
— Учитесь и быстро адаптируйтесь. Никогда не расслабляйтесь, даже если уничтожили всех противников, — произнес Аргол.
Варсава понимал, что капитан был прав. Броня космического десантника из-за керамита и адамантия была практически недосягаема для тепловых датчиков. Если бы они полагались на свои сверхчувства, то возможно смогли бы обнаружить нападающего.
— Это то, что делает нас опасными. Мы — симбиоз боевой машины и человеческих возможностей, — продолжил Аргол. — Не полагайтесь на железки, помните, что у вас есть руки и мозги.
Сика снял шлем, явив жесткие скулы и намасленные заплетенные волосы. Его лицо исказилось в гримасе. Сержант не любил, когда его выставляли дураком, особенно, если это был уважаемый капитан.
— Что ты хочешь от нас?
— Сержант Сика. Твое отделение показало себя не в лучшем свете на Говине.
Краткое упоминание о событии заставило Варсаву вздрогнуть. Он знал, что Саргаул почувствовал то же самое.
— Что с того? — огрызнулся Сика.
— Я знаю, что вы сражались изо всех сил. Пикты из доклада свидетельствуют о тяжелых потерях среди тау. Вы наслаждались видом с воздуха? Есть пикт горного хребта с выложенными в линию мертвыми телами тау. Все они были подстрелены и четко уложены в линию.