— Они идут! — предупредительно прошептал Баальбек. Они с Гибарусом вернулись на нары.
Пара стражников шагали по коридору. Проходя мимо, один из них искоса посмотрел на Баальбека.
Горгоны молча сидели на своих лежаках. Когда стражи исчезли из виду, Баальбек медленно слез с нар и подошел к трубе. Их кислота разъела резину и обнажила металлическую поверхность, словно кость на теле. Десантники Хаоса почти завершили свою работу.
Баальбек хлебнул немного воды из кружки, которую чумные десантники оставили им. Жидкость имела привкус белил и аммония, но она, по крайней мере, смогла увлажнить его пересохшее горло. Баальбек снова плюнул на металлическую поверхность.
Раздался хлопок, и металл треснул. Образовалась крошечная дыра, но этого было достаточно. Баальбек попытался расширить ее пальцем. Раздался металлический щелчок, и труба металл поддался.
Из щели вырвался газ.
— Мы сделали это! — крикнул Баальбек.
Мир взорвался, и все вокруг окутало белым паром.
Волна взрыва прокатилась по всему подземелью. В воздух проникли пары горячего газа. Кладка и люки покрылись испариной.
Отделение чумных десантников бежало вниз по лестнице, выкрикивая команды по вокс-передатчикам. Хазарет был уже на ногах. Он быстро достал геноключ и подставил его под сканер камеры.
Несмотря на плохое состояние стен, сканер был чистым и смазанным маслом. Устройство просканировало геноключ с помощью инфракрасного луча.
Послышался щелчок, и замок камеры открылся.
Густое облако дыма увеличивало шансы на побег капитана Кровавых Горгон. Прикрыв глаза рукой, Хазарет ринулся вверх по лестнице. Волсини следовал за ним, сканируя коридор на случай появления стражи. В создавшемся хаосе Кровавые Горгоны принялись орать и реветь, чтобы приглушить иные посторонние звуки. Они стучали по решеткам своих камер, пока Хазарет бежал к каюте охраны.
На его пути оказался единственный чумной десантник, патрулировавший проход, ведущий к системе контроля. Он был окружен белым дымом и нервно водил стволом болт-пистолета в поисках угрозы.
Десантник Нургла подошел к противовзрывным люкам подземелья. Дверь толщиной в сорок сантиметров была открыта. Чумной десантник открыл вокс-канал для связи с собратьями.
Хазарет первым набросился на него. Неожиданно появившись из тумана, Хазарет впечатал десантника Нургла в стену. Железные пальцы Кровавой Горгоны вцепились в горло стража. Хазарет приложил голову противника об рокрит стены. Краска на броне десантника Нургла откололась, и ее фрагменты посыпались вниз. Под нажимом голова чумного десантника отделилась от тела. Даже без головы противник Хазарета все еще двигался. Он поднял болт-пистолет для выстрела, но в последний момент остановился и рухнул на землю.
— Оставь его, — поторопил Хазарета Волсини. — Следуй за мной и прикрывай сзади.
Они преодолели последние ступени, ведущие к системе контроля кораблем. Никто еще не успел поднять тревогу. Через стекло, они могли видеть, что контрольная рубка была пуста. Чумные десантники купились на диверсию Кровавых Горгон и покинули свои посты, пытаясь справиться с массовой попыткой восстания.
Хазарет открыл металлическую дверь и ворвался внутрь. Он мог слышать крики и грохот, доносящиеся из подземелья. Капитан потянул рычаг, чтобы открыть все клетки.
Ничего не произошло.
— У меня не было выбора, — произнес Волсини за спиной Хазарета. — У меня не было выбора, капитан Хазарет.
В отчаянии Хазарет снова надавил на рычаг, но реакции не последовало.
— Он извиняется, но правда ли то, что у него не было выбора? — пророкотал неизвестный низким голосом.
Опсарус. Хазарет наблюдал, как чумной десантник спускается по лестнице. Его шаги были похожи на поступь смерти. Казалось, его маска смерти мрачно улыбается Хазарету. В левой руке предводитель десантников Нургла держал автопушку, наподобие человека, держащего в руках ружье.
— Почему он предупредил нас о твоем побеге? Неужели он сожалеет? Нет, не думаю, — произнес Опсарус.
Хазарет ударил по консоли своей клешней. Волсини отвел взгляд.
Пятясь назад, Хазарет опустил голову. Доверие не являлось чертой характера десантника Хаоса, но Волсини был его кровником, его неотъемлемой частью. Кровная связь была свидетельством единения ордена пиратов. Хазарет словно раненный бык вертел головой из стороны в сторону.
— Похоже, что кровная связь — всего лишь формальность. Ты предаешь этому слишком большое значение, — расхохотался Опсарус.
Смех, раздававшийся из под его шлема, казался фальшивым.
Хазарет атаковал без предупреждения. Его клешня соприкоснулась с непробиваемой броней времен крестовых походов.
Опсарус даже не пошевелился. Автопушка пришла в боевое положение, и чумной лорд улыбнулся под шлемом. Раздался выстрел.
Он был подобен огненному шторму. Волна огня поглотила комнату. Все вокруг начало плавиться и покрываться пузырями. Огромное давление разорвало капитана Хазарета на части, и остатки потонули в очищающем пламени.
Выстрел также задел и Волсини. Его наградой за предательство стала смерть в безызвестности. Несмотря на то, что температура воздуха в помещении достигала свыше шестиста градусов, Опсарус вдыхал холодный воздух благодаря дыхательным системам его брони.
Комната представляла собой огромную черную дыру. Остатки пламени все еще тлели на внешней броне лорда Хаоса, когда тот стал спускаться вниз по лестнице.
Варсава пересек комнату, опустошив две обоймы болтера за десять секунд. Его внимание было сфокусировано лишь на уничтожении всего, что стояло между ним и Саргаулом.
Всего.
Темные эльдар, однако, не собирались отступать. Воины ксеносов отличались от обычных пиратов: они были инкубами, настоящими солдатами, дисциплинированными и владеющими смертоносными боевыми искусствами.
Они были облачены в тяжелую броню, что делало их похожими на разгневанных темно-синих шершней. Солдаты образовали кордон, защищая свою собственность.
До этого момента Варсава не получил ни одного существенного повреждения, но не сейчас. Они наносили четкие и быстрые удары своими электрическими алебардами. Шок, вызванный попаданием электрических зарядов, грозил остановить его сердца. Предупредительные сигналы возникли на визоре его шлема. Кровь Варсавы начинала закипать.
Мускулы Горгоны слегка подергивались.
Но его взгляд был сфокусирован на Саргауле, а палец продолжал давить на спусковой крючок. Болтер рокотал, словно отбойный молоток, посылая очереди болтов в сторону противника. Но инкубов было слишком много. Удары продолжали сыпаться на броню, повергая в шок бедренные нервы. Сжав зубы, Горгона припал на колени. Следующий удар выбил его болтер из руки.
Внутренне изрыгая проклятия из-за активности болевых рецепторов, Варсава поднял голову и увидел, как Синдул бежит к нему по коридору. Пират вскинул осколковую винтовку и стал палить по солдатам, ведя автоматический огонь.
Этого было мало, но ксенос дал Варсаве возможность, которая так ему была необходима. Уклонившись от лезвия оружия одного из инкубов, он вогнал в болтер свежую обойму.
Яд просачивался сквозь решетку его шлема. Он восстановил фокус и сорвал гранату с пояса.
— Синдул, ложись!
Выдернув чеку, он позволил гранате начать процесс самовоспламенения. Задержка стоила ему попадания из осколковой винтовки в зажим на броне в области шеи. Поморщившись от боли, Варсава метнул гранату. Развернувшись к точке взрыва спиной, он упал наземь.
Раздалась серия взрывов. Кровавая Горгона почувствовал, словно кто-то толкает его в спину. Он развернулся и открыл огонь. Но в этом не было особой нужды. Полдюжины инкубов распластались на полу, на их телах зияли дыры от шрапнели.
Несмотря на шум в ушах, Варсава расслышал, как неподалеку откашливается Синдул, ругаясь на своем языке. Разгоняя рукой облака дыма, Горгона направился к своему пленнику. Несмотря на то, что десантник Хаоса принял на себя многочисленные удары и получил небольшие повреждения, Варсава не чувствовал боли. Он мог ощущать только болт в левом легком — боль Саргаула. Холод делал боль острее. Это был хороший знак: Саргаул все еще жив.