Опсарус Ворон продвигался между своими космодесантниками, возвышаясь над всеми в своей терминаторской броне, обтянутой кожей. Воины приветствовали его. Мур следовал за магистром чумных десантников, его почерневшее лицо несло на себе метку Нургла. Они приветствовали и его, так как теперь колдун был одним из них.
Опсарус не произнес ни одной команды, вместо этого он поднял кулак над головой. Роты Нургла в ответ подняли в воздух свои флаги с символами, вышитыми из кожи, и тотемы в виде черепов и чучел. Несмотря на неровный строй их рядов, здесь присутствовала строгая дисциплина с ранговой системой. С последним ударом в барабаны чумные десантники выдвинулись, чтобы подавить восстание Кровавых Горгон.
Палубы дрожали. Весь корабль содрогался, от освещенных залов до темных переходов канализаций. Термоядерный реактор «Рожденного в котле» вышел из режима ожидания и заработал на полную мощность. Огромные турбины завертелись с ужасающей скоростью, когда ядро реактора расширилось от солнечного тепла.
Контроль Гаммадина над оборонительными системами корабля был виден повсюду.
Безмолвные защитные пушки вновь пришли в движение и принялись сканировать помещения в поисках угрозы.
Сдвоенные болтеры и лазерные пушки, установленные на высоких потолках и в коридорах, стреляли во все, что не имело отметины раба или генокода Кровавых Горгон.
Офицеры Гнилостной пехоты передавали разрозненные сообщения о том, что стены, словно незримые воины, атакуют их, сея панику и хаос.
Боевые сервиторы — химически усовершенствованные рептилии с огромными плечами, поршневыми конечностями и пушками вместо рук, возобновили патрулирование основных палуб корабля. Не имея глаз и обильно истекая слюной, звери ориентировались на сигналы защитных системы корабля, с помощью которых они обнаруживали цели и получали приказы. Эти отряды вступили в бой с тяжеловооруженными отрядами Гнилостной пехоты. Их цель была проста — искать, сражаться и уничтожать.
В лабиринтах по всему кораблю закрывались пустотные щиты и люки. Силы Нургла, и без того дезориентированные в пространстве, были зажаты в проходах, не имея возможности продвигаться дальше.
Но «Рожденный в котле» не мог в одиночку выиграть войну. У пушек заканчивались снаряды, а сервиторы попадали в хитроумные ловушки, расставленные воинами Нургла.
Чумные десантники пробивали запечатанные коридоры. Но несмотря на это, все системы корабля восстали против захватчиков. Это дало Кровавым Горгонам шанс перегруппироваться, восстановить линии связи и вооружиться.
Контроль над защитными системами дал Горгонам возможность собраться и начать наступление.
Боевая доктрина чумных десантников сочетала в себе использование тяжелого вооружения, чтобы изолировать противника, и распространение болезней. На грязевой поверхности и кровавых равнинах чумные десантники использовали свое численное превосходство.
Но сражения в ограниченном пространстве во время абордажа корабля были специфической особенностью ведения боевых действий Кровавыми Горгонами. Они использовали небольшие отряды для максимизации эффективности абордажных рейдов.
В Зале войны, стоя у врат, брат-кровник Касуга вел свою битву. У него не было огнестрельного оружия, только копья, мечи и булавы, взятые в оружейной комнате. Кровавая Горгона атаковал из-за постов, защищавших его с флангов и прикрывавших голову.
Не оставляя отделениям чумных десантников возможности использовать дальнобойное вооружение, Касуга протыкал их броню копьями и мечами. Получая ранение за ранением, Кровавая Горгона понимал, что у него просто нет другого выхода. Он либо будет сражаться, либо умрет: инстинкт самосохранения был давно стерт из его сознания.
Сержант Хаккад вывел свое отделение из укрытия в первые минуты начавшегося хаоса. Они были в силовой броне, но без оружия. Этот факт не беспокоил Хаккада, так как он и раньше убивал врагов голыми руками.
Он приказал своему отделению двигаться бесшумно, побираясь по тихим, затемненным коридорам, где освещением служили небольшие колонии бактерий. Он слышал сирены вдалеке и треск выстрелов автоматических лазеров. А затем возникли и другие звуки: невнятные крики и топот ботинок.
И, помимо того… За всем этим Хаккад слышал голос магистра Гаммадина. Этот голос заставлял его двигаться дальше. Он был счастлив слышать знакомые резкие интонации. Голос командующего, который снова держал все под контролем.
— Братья! — произнёс Гаммадин. — Я вернулся!
Это все, что он услышал по вокс-системам корабля.
Где-то слышался призыв вооружаться, но больше ничего. С этими словами кровь закипала в жилах, они побуждали к восстанию, и накипевшее недовольство Хаккада вылилось наружу. Ему уже было не важно, присоединится ли к нему отделение или рота Горгон. Даже если его отделение было последним очагом сопротивления, Хаккад был готов идти до конца. Все сомнения остались в прошлом, ведь Гаммадин снова вернулся к ним.
Но на его пути встречались и другие отделения. Четверо десантников из отделения «Хурриан» одолели своих стражников и присоединились к Хаккаду и его людям. Вместе, десять Горгон проникли в незакрытое подземелье и взяли все, что могло быть использовано как оружие. Древние реликтовые мечи, церемониальные скипетры, захваченные в разрушенных монастырях Экклезиархии, примитивные трофейные пистолеты, принадлежавшие королям с далеких планет. Здесь не было настоящего оружия, но Хаккад был рад и тому, что они обнаружили.
Сообщение Гаммадина не было колдовским трюком. Этими словами магистр придал им уверенность, которую они утратили. В рядах Горгон не осталось сомнений — разделенные, обманутые и захваченные врагом, они утратили чувство доверия. Утратив доверие, они утратили способность действовать сообща. Они перестали быть функциональной боевой единицей.
Чумные десантники заполонили нижние уровни, чтобы восстановить порядок. Имея лишь десять человек, Хаккад вступил с ними в бой. Они сражались в ограниченном пространстве, повсюду мелькали вспышки выстрелов и искры, отлетавшие от брони при соприкосновении с лезвиями мечей. Чумные десантники превосходили их в численности, но это не волновало Хаккада.
По вокс-связи он узнал об активности отделений «Хром», «Лагаш», и отделения ветеранов «Нисус». Один за другим, Кровавые Горгоны воссоединялись друг с другом.
Каждый раб мечтает о свободе, но когда свобода становится неисполнимой мечтой, человек адаптируется. Кто-то находит в этой ситуации преимущества — стабильность, защиту и крышу над головой.
Чумной легион забрал даже эти маленькие радости рабов «Рожденного в котле». Все, что рабы скопили за время своего заточения, сгнивало и покрывалось ржавчиной.
Поэтому ни для кого не было сюрпризом, когда после сообщения Гаммадина восстали и рабы. Их количество насчитывало тысячи людей, размещенных в инженерных блоках, загрузочных доках и хранилищах: охрана, слуги и черные тюрбаны. Словно муравьи-солдаты, они выползали изо всех щелей.
Они появлялись из тьмы, объятые чувством мести. Рабы не испытывали любви к Кровавым Горгонам, но эта жизнь была единственной, которую они знали. Мужчины, женщины, дети и даже старики. Они хватали инструменты, тяжелые предметы — все, что могло служить им оружием.
Их убивали сотнями, но они шли вперед, несмотря ни на что.
Рабы стали реальной угрозой для ключевых позиций в основных доках, удерживаемых Гнилостной пехотой. Черные тюрбаны, используя алебарды и арбалеты, вели остальных рабов на штурм автоматических орудий.
Несмотря на то, что рабы погибали в огромных количествах, они замедляли контратаки сил Нургла. Они блокировали туннели, баррикадировали коридоры обломками и поджигали газ. Кто-то создавал баррикады из мертвых тел врага. Те, кто не умел воевать, взялись за руки и стали петь песни. Делая это, они заставляли чумных десантников преодолевать живые щиты. Каждый заставлял захватчика платить высокую цену за каждую пядь земли, но тем не менее они умирали, и умирали в огромных количествах.
Сержант-кровник Шарлон обыскал поверженного чумного десантника и нашел связку ключей на поясе предателя.