Гаммадин попытался восстановить равновесие, уперевшись рукой в обзорный иллюминатор. Заметив брешь в обороне противника, Опсарус устремился вперед, прямо на Гаммадина.
Именно этого и ожидал магистр Горгон.
Иллюминаторы взорвались, и их осколки засосало в вакуум космоса. Психическая атака Гаммадина была слаба, но он грамотно сконцентрировал свою мощь, направив весь псионический импульс на иллюминаторы.
Неожиданно возникший вакуум начал разрывать на куски командную палубу. Пергамент, слоты памяти и даже обломки когитаторов уносило наружу.
Опсарус пошатнулся, когда вакуум достал и его. Оторвавшись от земли, Гаммадин всем весом прыгнул на Опсаруса. Сила столкновения была настолько велика, что слетели пластины брони, лопнули визоры шлема, а керамит треснул. Опсарус зарычал и пошатнулся.
Гаммадин пригнулся и сбил магистра Нургла с ног, лишив его устойчивой опоры.
Магистр Нургла выпал в иллюминатор, попав в пустотное пространство космоса. Его огромное тело сразу стало легким, когда он оказался вне искусственно созданной гравитации «Рожденного в котле». Он выкинул руку вперед и схватился за край рамы иллюминатора. Шипы перчатки скрежетали по металлу, когда он пытался залезть обратно.
— Пошел вон! Тебе здесь не рады. Растворись в морях космоса, чтобы духу твоего здесь не было, — взревел Гаммадин.
Он поднял клешню и рубанул по руке Опсаруса, отсекая ту часть, которая держалась за раму. Шарики крови, вылетев из предплечья Опсаруса, дрейфовали в пространстве космоса. Магистра Нургла относило все дальше и дальше. Он направил палец на Гаммадина, словно упрекая Кровавую Горгону, а затем его понесло дальше навстречу к смерти.
Его мозг представил, как когти колдуна, словно скальпель, режут его шею. Он все еще слышал неприятный, хлюпающий звук со стороны углублений с водой. Варсава неуверенно пригнулся. Гравий под его ногами с громким треском раскололся.
— Выходи… — прошептал мягкий голос.
Варсава выскочил из-за кальцитовой колонны и нажал на спусковой крючок. Он выкрикнул какую-то несуразицу, только для того, чтобы создать шумовой эффект. При этом его шея вздулась, а по груди прошла вибрация от выстрела из болтера.
Мур отшатнулся от неожиданности. Он активировал щит, и болты взорвались, так и не долетев до цели. Варсава стрелял в одну и ту же точку, стараясь ослабить силовое поле. Время замедлилось. Казалось, что выстрелы не приносят желаемого эффекта.
Силовой щит зарябил и лопнул как пузырь вакуума. У Варсавы закончились болты. Ободренный результатом, он бросился вперед, размахивая булавой.
Мур вскинул руки и нанес сокрушительный удар кулаком в лицо брата-кровника.
Удар был настолько силен, что у Варсавы все потемнело перед глазами. Но его подталкивал страх, и он не чувствовал боли. Варсава видел лишь красное пространство перед собой. Он напряг мускулы и принялся размахивать булавой с устрашающей силой. В его яростных атаках чувствовалось отчаяние, а сам он стал похожим на сумасшедшего бога войны. Страх придал Варсаве первобытную силу, которой он не чувствовал раньше.
Лицо Мура покрывалось кровоподтеками. Колдун попытался защититься от булавы голыми руками. Оружие, не останавливаясь, сломало два пальца и попало в шею колдуна.
Варсава наслаждался эйфорией страха. Астартес-лоялист не знал страха, а Варсава был охвачен им. Он знал силу страха и как его контролировать, как направлять и как стать сильнее за счет него.
Уклоняясь от ураганов ударов, Мур нащупал свой болт-пистолет. Несмотря на всю свою колдовскую мощь и демоническую силу, Мур был не в состоянии справиться с животной агрессией Варсавы. Упав на землю, Мур произвел два выстрела.
Первый — прошел мимо. Глаза колдуна перекосило от удара, и он не смог хорошо прицелиться. Но Мур прицелился еще раз и снова выстрелил дважды.
Варсава даже не обратил внимание, что в него стреляют. Он еще раз врезал Муру по лицу, повредив челюсть. Лишь после этого он заметил две дыры от болтов в своем животе. Поборов боль, Варсава опустил булаву на переносицу Мура.
Ослепленный болью, колдун выстрелил. Он разрядил всю обойму в грудь Варсавы.
Ты умираешь…
Варсава отогнал эту мысль.
Он начал медленно опускаться на колени, прижимая перчатку к кровоточащей груди и пытаясь остановить кровь, как его прежде учили. Но ранения были слишком тяжелые. Кровь фонтанами пробивалась сквозь его пальцы. Визор потемнел, когда дух машины перешел в режим экономии энергии. Вся грудная пластина была раскурочена.
Рука Варсавы с трудом удерживала булаву. Он снова ударил, собрав оставшиеся силы. Колдун больше не двигался, его лицо превратилось в кашу, а седые волосы окрасились в черный и красный цвет. Он едва дышал.
Я мертв…
Варсава стал терять сознание. Он больше не слышал мощные удары своих сердец.
Кровавая Горгона позволил себя расслабиться и упал на спину.
Лежа позади него, Мур слегка пошевелился, кровь пузырями выходила изо рта.
Варсава замотал головой. Он не мог умереть, пока Мур жив. Приподнявшись, Варсава вытянул руки и схватил колдуна за шею. Кровавая Горгона был на грани потери сознания, но прилагал все оставшиеся усилия. Он давил все сильнее и сильнее.
Колдун слабо шевелил руками и ногами, пытаясь сопротивляться. Потихоньку Варсава выдавил последние капли жизни из своего врага.
Битва продолжалась еще девять дней и девять ночей. В темных катакомбах отсутствовало чувство времени, повсюду лишь слышалась непрерывная стрельба. Все слилось в одно огромное противостояние. Один гигант бился против другого, отвоевывая каждый коридор корабля.
Слово «победа» было здесь неуместным. Гаммадин знал, что погибло много Кровавых Горгон. Многие умрут позже. Разделенный после вторжения орден ослаб. Это была отчаянная битва. Но Кровавые Горгоны использовали преимущество ландшафта. Они сражались на своей территории. Существовало лишь два пути: умирать или сражаться. Даже безоружный, зажатый в угол воин был опасным противником.
Кровавые Горгоны оттесняли чумных десантников на нижние уровни корабля, подальше от командной палубы и складов. Если они не смогут выгнать их с корабля, то заморят голодом.
К восьмому дню войны стало понятно, что чумные десантники движутся к докам, намереваясь убраться с корабля. Они лишились лидера и сражались, чтобы выжить, несмотря на то, что их пехотинцы-культисты были окружены.
Потеряв двести пятьдесят братьев убитыми, Кровавые Горгоны продолжали преследование. Из оставшихся шести сотен воинов Гаммадин образовал две полные роты для последнего штурма. Среди старших офицеров возникли сомнения в том, что двух рот хватит для победы над оставшимися чумными десантниками.
Несмотря на то, что они оказались зажаты в угол, чумные десантники продолжали сражаться, ибо это являлось частью их доктрины.
Однако Гаммадин был непреклонен.
У чумных десантников не было лидера. Их сопротивление не было организованным. Не составит большого труда изгнать их с корабля.
На девятый день Гаммадин организовал ряд укрепленных тяжелым вооружением позиций на средних палубах и ангарах, создав круговую оборону в зоне конфликта. Как только охранный периметр был установлен, брат-кровник Северн, которого недавно повысили до почетного звания исполняющего обязанности капитана, вывел две штурмовые роты на позиции.
После шестичасового обстрела, чумные десантники начали отходить к своим «Громовым ястребам» и истребителям. Северн передал по воксу, что цель достигнута — чумные десантники собрались в одном месте.
И тогда Гаммадин дал команду на штурм.
Он ждал, пока чумные десантники загрузятся на корабли и станут уязвимыми. Оставив свои позиции, Кровавые Горгоны атаковали улетающие корабли с помощью тяжелого вооружения. Они обстреливали суда торпедами и ракетами.
Скоро от кораблей чумных десантников остались лишь одни обломки, которые под действием гравитации «Рожденного в котле» вынесло в космос. В некоторых горящих обломках все еще оставались запертые внутри чумные десантники. У них не было ни одного шанса, чтобы выбраться.