— У меня ничего.
— Да, — сказал Квентин. — У меня тоже. Как это не печально.
— Тогда будем обходиться тем, что имеем.
— Риз не смог найти доказательства в этом месте за два года, а он — хорош, — вздохнул Квентин.
Гелен что-то еле слышно пробормотал.
Квентин проигнорировал его, сфокусировав свое внимание на начальнике.
— Если бы там было за что зацепиться и получить ордер, он нашел бы это. Даже если твой дружелюбно настроенный федеральный судья согласится, что у нас есть основания и выпишет ордер, это всего лишь позволит нам законно попасть внутрь. И так как мы стараемся избежать апокалептической версии Уэйко, мы должны войти туда тихо и незаметно.
— В любом случае ничего хорошего не выйдет, если мы пойдем вооруженные до зубов, — указал Гелен. — Только не против Сэмюеля.
— Что возможно успокоит судью, так как он и не представляет, что мы имеем дело с чем-то куда более опасным, нежели огнестрельное оружие.
— Вообще-то, — сказал Бишоп. — Судья Райан все знает об экстрасенсах и о том, насколько опасными могут быть экстрасенсорные способности.
— Судья Райан, — Квентин уставился на него. — Бен Райан?
— Бен Райан. Он занял пост федерального судьи около года назад, и мы в его юрисдикции.
— Как там Кэсси?
— Кэсси расцветает. Как и девочки.
— А, — сказал Гелен, обнаружив связь. — Твоя кузина Кэсси. Она получила назад свои способности?
— Она может вступать в телепатическую связь с Беном, но и только. И это полностью устраивает их обоих.
Но Квентин думал уже о другом.
— Значит Бен влип в это вместе с тобой. Если мы покинем Резиденцию без Сэмюеля под стражей и/или без достаточных доказательств или свидетелей, чтобы возбудить против него дело, многие окажутся в неловком положении.
— Риск стоит того, — коротко ответил Бишоп. — И Бен согласился.
— Директор может использовать против тебя любой провал. Особенно нечто потенциально взрывоопасное, как например преследование религиозного лидера — секта эта или нет. Именно этого он и ждет.
— Я знаю.
— Трудное положение, — посмотрев на Гелена, сказал Квентин.
— Мы должны были привыкнуть к этому. Как часто мы оказывались в ситуации, когда ставки очень высоки и при этом, практически ничего не знаем наверняка?
— Нечасто. И все же мы побеждали. Пока, по крайней мере. — Квентин нахмурился. — Но я хотел бы, чтобы Холлис здесь не было. У нее больше жизней, чем у кошки, но к данному моменту она использовала большую их часть. И со страхом Сэмюеля к медиумам…
— Это — слабость, — проговорил Бишоп. — Мы используем ее против него, если будет нужно.
— И как мы сделаем это? — вежливо поинтересовался Квентин.
— Холлис знает, что делать.
— Да, и это — превосходно, если энергия в Резиденции повлияет на нас так, как мы надеемся. Но если нет — если все пойдет неправильно, как частенько происходит в противостояниях, в которые мы попадаем — тогда что? Холлис стоит в открытом дверном проеме между этим и другим миром, и один хороший толчок не в том направлении и мы потеряем ее.
— Я знаю, — сказал Бишоп.
— Думаю, Сэмюель не будет медлить. На самом деле, предполагаю, что вытолкнуть ее будет его естественной реакцией.
— Я знаю и это, — повторил Бишоп.
— Кроме того, есть еще Тесса. Мало того, что она отправится в Резиденцию одна, но еще достаточно велик шанс, что Сэмюель узнает о ее приезде, и у него будет время подготовить ей миленький прием.
Бишоп не стал повторять своих слов, а просто ждал.
— Ходишь вокруг да около, — пробормотал Гелен.
— Я не знаю никакого другого способа, — ответил ему Квентин.
Гелен открыл было рот, чтобы прокомментировать, но звонок сотового отвлек его.
— Еще одна вещь, — тихим голосом сказал Квентин, когда Гелен ответил на звонок. — Связь в долине действительно дерьмо. Сойер сказал, что полицейское радио не намного лучше. Особенно сейчас, со всей этой колеблющейся энергией, запертой в долине. Та активность, которая мы надеемся, усилит наши способности, в то же время сделает связь между нами практически невозможной, особенно когда мы не уверены, сколько его понадобится Тессе для выполнения ее части.
— У меня есть кое-какая идея на этот счет, — сказал Бишоп.
Гелен захлопнул сотовый и произнес:
— Ха.
Мужчины посмотрели на него.
— Отчеты о моей смерти, — проговорил он, — очевидно, дошли до Директора.
— Он все еще в Париже, — медленно сказал Бишоп.
— Да. Но вопрос в следующем — как эта информация дошла до Вашингтона, не говоря уж о Париже? Никто из вас не докладывал. Помимо Риза, только два человека были свидетелями того, что в меня стреляли, и я умер. Никто из них не мог знать, что я из ФБР. И оба предположительно преданные члены церкви Преподобного Сэмюеля.