— Знаешь, это больно. Если ты не в курсе. Быть подстреленным. Это чертовски больно.
Демарко настороженно принял протянутую руку.
— Прости. И вообще-то я знаю. По опыту. Но какой у меня был выбор? Ты был слишком близко, чтобы я мог промахнуться, и у тебя не было возможности найти какое-нибудь укрытие, чтобы избежать пули. У меня было около секунды, чтобы начать действовать, и лучшим решением для нас обоих, оказалось, свалить тебя — быстро и жестко. Не пытайся сказать мне, что ты сделал бы другой выбор, если бы стоял на моем месте.
— Да, да. Я понял. Но это было неприятно. И та река была чертовски холодная.
Его ворчание было уже чисто автоматическим, нежели злым.
Сойер посмотрел на Тессу и спросил:
— Я должен уловить суть этого?
— Сомневаюсь. Я бы не смогла на твоем месте.
Квентин с ухмылкой посмотрел на них.
— Агент Гелен около недели назад в предрассветные часы был в Резиденции и не поладил с Демарко и двумя вооруженными членами церкви.
— Не поладил? — Демарко уставился на него, приподняв брови. — Серьезно?
— Ты хочешь сам все объяснить?
— Думаю, нет.
— Тогда не придирайся к словам.
— Вооруженными? — переспросил Сойер.
— Всего лишь пистолеты, — ответил ему Демарко. — Ничего тяжелого.
— Ты хотел сказать, за исключением той серебряной пушки, которую ты носишь? — сказал Гелен.
— Она мне подходит.
— В ней куда больше огневой мощи, чем требуется любому пистолету. Она оставляет след — на самом деле даже два, а далеко не любое оружие может это сделать.
Демарко потер челюсть и сухо сказал:
— Угу.
— О, и даже не пытайся сравнить пули с кулаком.
— Может у меня и не так легко появляются синяки, но они появляются. Как я должен объяснить это?
— Скажи Сэмюелю, что врезался в дверь.
— Смешно.
— Там ни у кого нет разрешения на ношение оружия, — сказал Сойер, его голос стал громче.
— У меня такое чувство, будто я на теннисном матче, — обратилась Холлис к Тессе. — С несколькими дополнительными игроками на корте.
— Я тебя понимаю.
Именно в тот момент в комнату вошел еще один игрок, переключив внимание Сойера на себя. Еще один высокий, широкоплечий и спортивный мужчина. Он двигался с легкостью и необычайной кошачьей грацией, как человек, которому абсолютно комфортно в своей шкуре. У него были черные как смоль волосы с абсолютно белой прядью на левом виске. Его глаза серебристо-серого цвета были светлыми и необычайно острыми. Левую щеку мужчины пересекал едва заметный неровный шрам, который делал его лицо менее красивым, чем у Демарко, но вдвойне более опасным.
«Это неспроста», — подумал Сойер, когда эти металлические глаза сконцентрировались на нем.
— Мистер Кавено. Я специальный агент Ной Бишоп.
Голос вновь прибывшего был холоден и спокоен.
— Вы на службе?
— Технически на службе вы. Это — ваша юрисдикция.
Сойер подумал, как много раз Бишоп произносил эту фразу.
— Ты должен был предупредить меня, что Гелен рвет и мечет, — обратился Демарко к Бишопу.
— Должен был, — согласился тот.
— Черт, Бишоп.
— Эй, он собирался сделать свой выстрел. Я подумал, что для тебя будет легче, если ты не будешь этого знать.
— Спасибо за помощь.
— Всегда, пожалуйста.
— Хочешь льда для челюсти? — спросил Гелен.
— Не злорадствуй. Это неприлично. Особенно, когда ты сам и нокаутировал человека. — Демарко последний раз потер челюсть, затем распрямил плечи, очевидно собираясь сменить тему. — Слушайте, у меня мало времени, и если никто не хочет искать себе колеса или идти пешком с горы, тогда мы должны поторопиться.
— Сэмюель считает, что ты в полном одиночестве, — сказал Бишоп, — патрулируешь периметр Резиденции?
— Он называет это бдением. Моя старая привычка — делать это с разными интервалами. Он привык. Я упомянул о том, что буду патрулировать в течение часа или около того.
Очевидно услышав или почувствовав что-то большее, Бишоп вопросительно поднял бровь.
— Есть несколько людей, которые в последнее время уделяли слишком пристальное внимание моим передвижениям, поэтому я беспокоюсь, находясь за пределами Резиденции, — объяснил Демарко. — Мне лучше не давать повода подозревать меня, только не на этой последней стадии.
— Похоже, тебя уже подозревают, — указал Квентин.
— Может быть. Или может растущая паранойя Сэмюеля заражает и остальных.
Бишоп нахмурился, затем жестом указал на овальный стол для переговоров, и все двинулись к стульям. Сойер с интересом заметил, что Бишоп занял место во главе стола, а Демарко остался на ногах — обе позиции инстинктивно сильные. В то время как Гелен встал отдельно от группы и оперся плечом о книжный шкаф. С этого места он мог наблюдать за каждым, сидящим за столом и следить за дверью.
«Кто-то начеку», — подумал Сойер. Вероятно всегда.
— Сэмюель становится более параноидальным? — спросил Бишоп Демарко.
— Я не профайлер. Но не нужно быть экспертом, чтобы видеть — сейчас он идет по очень тонкой грани.
— Какой грани? — спросил Сойер.
— Между здравомыслием и безумием. Дело в том, что он уже слишком много раз склонялся на сторону безумия. Я даже не знаю, как он вообще может быть здравомыслящим, учитывая те вещи, которые он совершал. Хотя, думаю, монстры всегда могут найти оправдания.
— Какие у него?
— Что он делает работу Господа, конечно же. Мир наводнен грешниками, а он помогает некоторых из них отобрать. Он именно так на это смотрит. Всего лишь разминка перед большим шоу.
— Каким шоу?
В голове Сойера крутилось так много вопросов, которые он должен был задать, хотя знал, что Тессу в данный момент беспокоит совсем другое. И ей не терпится перевести разговор на Руби.
— Армагеддон. Апокалипсис. Называй, как хочешь. Конец света. Конец мира, Кавено. — Отсутствие эмоций в голосе Демарко делало слова еще более устрашающими. — Сэмюель считает, что ему было дано Пророчество от Бога. И дана Богом сила, чтобы вызвать разрушение нашего мира. Управлять им. И пережить его.
— Еще он, — ровно сказал Бишоп, — серийный убийца.
— Что, вы знаете, — напомнил ему Сойер, — но не можете доказать. Так?
— К сожалению.
— Не было признания, — сказал Демарко. — Ничего даже отдаленно напоминающего. Он говорил об отборе грешников, но не об убийстве. Я думаю, что прошлым летом в Бостоне, он делал все это отчасти, чтобы посмотреть, сможет ли он. Сможет ли контролировать зверя. Сможет ли он охотиться и не быть пойманным. Но затем охотники на монстров подобрались слишком близко, и он начал подозревать насколько они хороши. Он начал исследовать и тестировать силы и слабости единственного врага, которого он действительно опасался. — Он кивнул в сторону Бишопа.
— Вы? — спросил Сойер Бишопа. — Он особенно боится вас?
— ООП. Но, да, меня особенно. Я был, благодаря СМИ, публичным лицом специальной группы и ООП в течение всего расследования в Бостоне. И он увидел во мне угрозу. Достаточно серьезную, чтобы заставить себя на некоторое время залечь на дно. Пока он, наконец, как и сказал Демарко, не решил проверить пределы — свои и наши. В Вентуре в прошлом октябре. В обоих случаях погибло слишком много женщин, до того как мы смогли поймать монстра.
— Одного из монстров, — заметил Демарко. — К сожалению для всех причастных — когда Сэмюель тратил огромное количество энергии, совершая серию попыток украсть способности других экстрасенсов, которыми он хотел обладать, в которых нуждался для заключительной битвы, которая как он считает, приближается — эти попытки изменили его. И не в лучшую сторону.
— Только недавно мы поняли, на что он способен. И к тому времени мы могли только обороняться, пытаясь защитить себя и свои способности. Дани Джастис — детектив Убежища, единственная из нас, обладающая способностью, которая может быть использована как оружие. Она применила ее для защиты.