Казалось, Этана не затронуло это заявление.
— Все мы должны действовать так, как велит наша совесть. Я так и поступил. Ты должна поступить так же.
Лакшми отошла и достала телефон. Когда она ушла, Николь подошла ближе, и на ее лице можно было безошибочно угадать недоумение.
— Ты помог мне.
— Я посчитал, что тебе может понадобиться рука помощи.
Ее одежда подпалилась, лицо было в саже, волосы покрыты пеплом. И она просто продолжала таращиться на него, словно повторно анализировала сотни лет истории.
— Мы соперники.
— Да, — согласился Этан. — Но мы также и соратники. И когда-то, Никола, мы были друзьями. Я не собираюсь забирать твое бессмертие, чтобы доказать правоту.
Моя любовь к нему — мое к нему уважение — расцвели, словно роза весной, наполняя мою грудь любовью и чистой гордостью оттого, что он мой.
— Я вижу. — Николь сглотнула комок, но протянула руку.
Он пожал ей руку, кивнул, и когда обмен любезностями был завершен, Николь и Беннет помогли Стражу Дома Хат добраться до машины.
Я подошла к Лакшми и позвала ее по имени.
— Да? — спросила она, когда оглянулась.
— Когда ты вырубила меня и притащила сюда, ты не дала мне договорить. У меня есть для тебя информация: Часть украденных у американских Домов денег была переведена на швейцарский счет, открытый на Рональда Везерби. Полагаю, ты выяснишь, что он британский травник, который поработал над обелиском, но ему, вероятно, не сказали, для чего тот будет использоваться. Разыщи его, допроси, узнай, кто заплатил ему за услуги. Это будет вампир, который заколдовал Дариуса и манипулировал им. Так вот, — сказала я, стряхивая пепел с рукава куртки, затем снова ей улыбнулась. — Запиши это на свой счет.
Ее рот открылся и снова закрылся. Я самодовольно отсалютовала ей и пошла обратно к Этану.
***
В очередной раз он принимал душ, пока я подыскивала правильные слова. Сегодняшний вечер ничем не отличался, за исключением того, что душ мы принимали вместе. Я оттиралась от маслянистой сажи, которая покрывала мою кожу, пока он мыл мне волосы, привычка, которой он, очевидно, наслаждался.
Мои пальцы сморщились к тому времени, когда мы наконец вышли из душа и оделись. Этан остановился на своей типичной любимой вещи — изумрудно-зеленых шелковых пижамных штанах, которые низко сидели на его бедрах. Я почти уверена, что он носил их как своего рода поддразнивание, вызов для меня, смогу ли устоять перед ним. Но мне было что сказать, поэтому я устояла.
Я остановила выбор на шортах в клеточку с Кадоганской «К», вышитой на штанине, и такой же майке. Если он ожидал, что я буду пожирать глазами его пресс, то он также может немного попялиться на мои ножки.
— Ты голодна? — спросил он.
— Прямо-таки умираю с голоду. И ты, должно быть, тоже.
— Мой аппетит возвращается. — Он взял свой телефон. — Я попрошу Марго что-нибудь приготовить, а Малика за всем присмотреть. Мы можем провести остаток вечера здесь. Думаю, мы заслужи немного уединения. И кроме того — ты должна мне ужин, насколько я помню.
Мне удалось не сделать комментарий относительно пугающей причудливой пищи. Он был прав; я ему задолжала.
— Думаю, звучит великолепно. — Но когда он проверил свой телефон, его плечи напряглись.
— Этан? — позвала я.
— Мы попали в итоговое голосование. — Он посмотрел на меня, в его глазах было изумление. — Я, Николь, Даника. Все-таки Лакшми нас не подвела. Она вычла нам баллы, но даже с этим мы попали в голосование. Правда, у нас две последних строки в списке, — сказал он с усмешкой, — но мы там. Другие Дома будут голосовать сегодня. Это означает, что мы все узнаем завтра вскоре после заката.
Я подошла к нему и обхватила его лицо руками.
— Что бы ни случилось, мы гордимся тобой. Так невероятно гордимся тобой за то, что ты сделал и кто ты есть.
Он притянул меня к своему телу, уже твердому и готовому, и поцеловал, исследуя меня языком, и мое тело сразу же разгорячилось, но я сделала достойный сожаления шаг назад и закрыла глаза, пока пыталась обрести контроль. Если он прикоснется ко мне, мы оба потеряны.
— Подожди, — проговорила я, снова открывая глаза. — Нам нужно кое о чем поговорить. Ну, или я хотела бы кое что сказать.
Он внимательно посмотрел на меня, сделал шаг назад и скрестил руки. Кажется, это только еще больше подчеркнуло его плоский пресс и мышцы бедер, но я перевела свой взгляд на его лицо.
— Хорошо, Страж. Продолжай.
— Может, присядем?
Я почувствовала резкий всплеск его магии, но перешла в гостиную и села на диван, подогнув одну ногу под себя.
Он выглядел решительно настроенным скептически, но последовал за мной и сел, положив руку на спинку.
— Я весь внимание.
— Сегодня вечером я была вне себя от страха, что снова потеряю тебя. Но ты вышел оттуда живым. И не просто живым — победителем. Вне зависимости от баллов или голосования, или от того, что бы здесь ни случилось, ты победил. У тебя был выбор: ты мог оставить Николь там. Ты мог принять победу и уйти. Но ты не такой. Ты спас ее. Она не смогла сделать тебя сволочью, несмотря на все, через что протащила тебя.
Я почувствовала его дрожащий вздох, и он положил руку мне на щеку.
— Как это ты так внезапно стала такой мудрой?
— У меня был хороший учитель.
— Спасибо, Мерит.
— Вообще-то я имела в виду Амита, — сказала я с ухмылкой. — Но ты тоже был довольно хорошим учителем.
— Льстя Амиту, ты ничего от меня не добьешься, Страж.
Раздался стук в дверь. Этан встал, посмотрел в глазок и, когда уверился в нашей безопасности, открыл дверь.
Марго вкатила тележку с серебряными крышками, от которых вкусно пахло мясом. С огромным весельем я наблюдала, как ее глаза опустились и расширились, когда она увидела Этана в полураздетом виде. Но она взяла себя в руки и сняла серебряные крышки.
— Сеньор, Мерит. Ужин подан.
Я приготовила себя к рыбе, фаршированной еще большим количеством рыбы, или к муссу из мяса. Но еда, которая виднелась с блестящих белых тарелок, была совершенно нормальной. Чизбургеры с беконом, картошка фри и стаканы с шоколадно-молочными коктейлями.
Он улыбнулся мне.
— Я решил, что на наш премиальный ужин будет что-нибудь, что устроит нас обоих.
— Я никогда не любила тебя сильнее.
— Ты говоришь это мне, Марго или бургеру?
— Да, — сказала я и пододвинула стул, пока она раскладывала края тележки, чтобы получился круглый стол.
Когда она нагнулась, чтобы убрать крышки от тарелок на нижний ярус тележки, то оглянулась на меня, широко раскрыв рот и глаза. Губами она произнесла: «Ням-Ням», и очень похабно подмигнула мне перед тем, как снова исчезла за дверью.
— Никогда не говори, что я не готов идти на жертвы ради моего Стража.
— Никто в этом и не сомневается, — сказала я и съела фри только чтобы доказать это.
***
Я должна была отдать ему должное. Ужин был просто восхитительным. Марго даже подумала о десерте — шоколадном чизкейке, аккуратно разделенном на две небольшие тарелки, политом малиновым соусом со свежей веточкой мяты.
— Думаю, у меня есть кое-что, что может тебе понадобится, Страж.
Этан соскользнул со стула и опустился на одно колено на ковер.
Моему мозгу пришлось разогнаться, чтобы поспевать за происходящим, но сердце колотилось как сумасшедшее.
Этан посмотрел на меня и усмехнулся.
— Это кое-что, конечно же, вот это. — Он поднял небольшую десертную вилку. — Ты уронила свою вилку, Страж.
У меня в ушах застучала кровь. Я встала и шлепнула его по рукам.
— Сволочь же ты.
Он захохотал во все горло.
— Ах, Страж. Какое же у тебя выражение лица. — Он согнулся пополам от смеха. — Такое грозное.
Я шлепнула еще раз.
— От мысли о женитьбе на тебе, напыщенная ты задница.