– Да,- кивнул Друзилл, глубоко тронутый заботой Юста о своих близких.- Ответственность за тех, кто опирается на тебя, истинно римская добродетель.
Он хотел произнести еще что-нибудь высокопарно-внушительное, но не нашелся. До сих пор его робость перед сенатором подпитывалась сомнениями в благополучном исходе беседы, теперь все сомнения улетучились. Перед ним сидел пожилой мудрый римлянин, обремененный грузом добровольно взятых на себя обязательств и ни при каких обстоятельствах не собирающийся отказываться от них.
Боги, до чего же он легковерен, улыбнулся мысленно Юст, помянув в припадке восторга гениталии Марса. Он придал своим чертам строгое выражение и тяжело вздохнул.
– Я бы со всей душой подключился к вашему благородному делу, но обстоятельства предписывают поступить именно так. И все же мне хотелось бы быть в курсе событий.- Положив ладонь на ладонь и слегка ими прихлопнув, он переплел пальцы рук.
Друзилл поспешил утешить закручинившегося сенатора.
– Почту за счастье осведомлять тебя о наших делах. Счет ведь идет на месяцы, а не на годы.- Он встал с кресла, весьма довольный собой.
С ним даже и хитрить-то не надо, сокрушался Юст про себя. Друзилл столь же слеп, сколь горяч.
– Впрочем, у вас ведь есть и другие союзники,- произнес он, нарочито светлея лицом.- Я почему-то не думаю, что вы одиноки.
– О, разумеется,- усмехнулся Друзилл, небрежным взмахом руки показывая, что таких союзников много.
– Тогда… не позволишь ли ты мне узнать их имена, чтобы при случае я мог оказать им какую-то помощь? – Такая просьба, обращенная к более искушенному человеку, тут же пробудила бы подозрения но Друзилла она ничуть не смутила.
– Естественно, уважаемый Силий. Я сейчас же составлю список и перешлю его со своим личным рабом.
– Ты считаешь, ему можно довериться? – спросил Юст раздраженно. Если все люди Виндекса, столь же глупы, восстание обречено на провал, еще не начавшись.
– О да. Кинкадис абсолютно мне предан.- Этого сирийского мальчика греческого происхождения подарили Друзиллу еще в детстве, и с тех пор они росли вместе, как близнецы. Молодой Клеменс никогда не придавал значения неравенству в их положении и искренне изумился бы, открой ему кто-нибудь, что Кинкадис ненавидит его.
– И все же давай сделаем по-другому,- задумчиво произнес Юст.- Я, пожалуй, пришлю к тебе одного из рабов Оливии. Он, правда, тебе не знаком, мне пришлось в убыток себе заменить всю ее прежнюю разболтавшуюся прислугу. Хлопот было много, но чего не сделаешь для любимой жены.- Сенатор покивал головой.- Да, так мы и поступим, чтобы не вызывать подозрений. Сестры и братья частенько обмениваются записками, разве не так?
Друзилл кивнул, идея показалась ему очень разумной.
– Прекрасно, уважаемый Силий. В этом случае и впрямь все будет выглядеть безобидно.- Он распрямился, чешуйки его кирасы тоненько зазвенели.
– Надеюсь, что так,- нахмурился Юст. Он знал, что у Тигеллина много шпионов и что за армией ведется особая слежка. Нет сомнений, что взят на заметку и визит Друзилла к нему. Впрочем, брату не возбраняется посещать дом сестры, и обмен записками между родичами тоже вряд ли кому-то покажется чем-то серьезным.- Лишняя осторожность не помешает.
– Да.- Юноша важно кивнул.- Мне надо идти. Когда ты пришлешь раба?
– Примерно за час до захода солнца. Твои подчиненные в это время будут собираться на ужин, и этот визит не причинит тебе неудобств.- Юст встал и положил ладонь на плечо своего шурина.- Надо же, такое серьезное дело и доверяется таким молодым! – вырвалось вдруг у него.
– Люди и помоложе меня рушили государства,- ответил Друзилл, и его щеки вновь запылали.- Быть офицером в моем возрасте – вполне нормальная вещь.
– Верно,- согласился покладисто Юст, вспоминая, сколько таких зеленых юнцов уничтожил Калигула.- Ты рассчитываешь на быстрое продвижение?
– Не при Нероне,- надулся Друзилл.- Нерон не ведет войн, а Иудея набита солдатами. Если там и вспыхнет очередное восстание, то участвовать в его усмирении доведется не каждому.
– А тебе бы хотелось? – Вопрос был излишним, Юст попросту развлекался.
– Каждый воин мечтает себя проявить!
– Ну конечно,- примирительно вымолвил Юст, на мгновение пожалев солдат, служащих под началом этого дурака. Впрочем, судя по всему, ему недолго осталось ходить в командирах.- И тем не менее заговор не война. Тропки к власти скользки и тернисты. На них сложили головы люди познатнее и поизворотливее нас. Вспомни о Пизоне, о Винициане. Казалось, им улыбалась фортуна, и где же они теперь? Где мудрый Сенека, где весельчак Петроний? – Он тяжко вздохнул и по-отечески потрепал юношу по плечу.- Будь осторожен, Друзилл. Даже завоевание Персии представляется мне делом менее сложным.
– Все будет в порядке,- вздергивая подбородок, пообещал Друзилл. Чего-чего, а нотаций он не терпел, особенно если они исходили от штатских. С юношеской горячностью повернувшись на каблуках, молодой Клеменс вышел из кабинета, длинными шагами пересек атриум и вышел из дома, сопровождаемый поклонами носатого беотийца, охранявшего в этот час наружную дверь.
Юст опустился в кресло и долго сидел в недвижности, прижав толстый палец к нижней губе. Как поступить, спрашивал он себя, но ответа не находилось. Его искушало желание подождать и посмотреть, кто числится в списке Друзилла, но в этом случае его могли заподозрить в сочувствии заговорщикам. Как ни крути, а придется, пожалуй, без промедления известить обо всем Тигеллина. Это, конечно, насторожит преторианских ищеек, однако дает возможность выйти сухим из воды. Толстяк рассеянно оглядел комнату, и вдруг осознал, что ему не подали заказанных вина и пирожных. Он поднялся и, выйдя в атриум, резко хлопнул в ладоши.
– Господин? – Перед ним склонилась рабыня с толстой светло-русой косой.
– Я приказывал принести вина и пирожных. Где это все? – Голос его звучал ровно, бесстрастно, предвещая грозу.
– Сейчас принесут. Я видела, как Низон пошел вниз, повинуясь вашему повелению.- Девушка сжалась.
– Тогда где же он? – прозвучал новый вопрос.
– Еще не вернулся. Может быть, он дожидается управляющего. Теперь, по вашему же приказу, только управляющий отпускает вино.
Наглости Юст не терпел, он сильным ударом сшиб строптивицу с ног, а когда та упала, с силой двинул ее сапогом под ребро. Не успев даже вскрикнуть, нахалка потеряла сознание и скорчилась на мозаичном полу.
Трое других рабов, прибежавшие на хозяйский хлопок, замерли в страхе, тревожно поглядывая на лежащую без движения служанку, в уголке рта которой уже появилась кровь.
– Где пирожные и вино, которые я велел принести? – подступился к ним Юст.- Где Низон?
– На… на кухне…- торопливо ответил ближайший к хозяину малый.- Привести его, господин?
– Ну нет, дружок.- Юст начинал входить во вкус.- Не хочу, чтобы вы его предупредили. Заберите эту мерзавку,- он толкнул рабыню ногой,- и вытащите отсюда. Волоком, а не на руках. Бросьте ее во дворе, возле конюшен.- Рабы обменялись быстрыми взглядами, двое из них, ухватив девушку за ноги, поволокли ее к выходу. Третий остался стоять, как стоял.
Юст прогуливался по атриуму, ожидая Низона и время от времени поглядывая на оставшегося раба.
– Принеси-ка мне прут,- наконец процедил он сквозь зубы.- Тройной, оплетенный ремнем, ты его знаешь.
Раб побледнел и побрел к хозяйскому кабинету. Он двигался очень медленно, с видимой неохотой.
– Поторопись, или разделишь участь Низона.- "НД раба, затрусившего через атриум, доставил ему Удовольствие. Сложив за спиной руки в замок, Юст качнулся на каблуках и принялся насвистывать бодрый мотивчик.
Раб вернулся с орудием пытки, держа его в отдалении от себя.
– Предупреждаю, хозяин,- произнес он с отчаянным видом,- ты творишь противозаконные вещи Если ты изобьешь Низона, он обратится в суд. Если накажешь меня, я сделаю то же. Мы не проявляем непослушания и повинуемся всем приказам. Мы не воруем, не посягаем на благополучие членов твоей семьи, не извлекаем выгоду из твоих неудач и не подкупаем никого из живущих в стенах твоего дома.- Он зажмурился и сложил молитвенно руки, ожидая расправы.