Мне известно, что сенат завален прошениями чужестранных рабовладельцев. Это неудивительно, ибо любой хороший хозяин своим имуществом, разумеется, дорожит. Однако рассматривать каждую просьбу в отдельности нет смысла, на это ушли бы годы и огромные деньги. И потом, было бы несправедливым предоставлять проживающим у нас чужестранцам льготы, в которых римлянам отказали.
Поэтому отклика на указанные прошения не последует, а потерявшие имущество иноземцы могут частным образом обращаться в сенат, им, как и римлянам, выплатят разумную компенсацию, ибо в наши намерения не входит кого-либо ущемлять.
Безусловно, среди осужденных найдутся рабы, никоим образом не виновные в нарушении римских законов, мы скорбим об их участи, но ситуация слишком накалена. Мы тверды, в намерении добиться порядка и по этой причине настоятельно просим чужестранных рабовладельцев примириться с данным указом, приняв во внимание специфические проблемы, расшатывающие устои империи в течение последних четырех лет после ратификации данный указ должен быть обнародован. Дальнейшее рассмотрение спорных вопросов, связанных с этим делом, прекращается на год. Если в течение этого времени появятся основания для дополнительного расследования, то будет издан соответствующий указ.
Цезарь Веспасиан.
18 февраля 824 года со дня основания Рима».
ГЛАВА 13
Юст резко вскинул глаза, в кабинет вошел Моностадес.
– Где ты болтался? Раб вздрогнул, но отвечал ровно. – Несколько дней назад мне было велено найти человека, разбирающегося в ядовитых отварах.- Секретарь ухмыльнулся.- Разве хозяин не помнит о том?
В других обстоятельствах Юст послал бы за розгами, чтобы осадить наглеца. Но всему свое время.
– Ты кого-нибудь отыскал?
– Старуху, мой господин, древнюю ведьму, проживающую близ Тускула 61, среди холмов. Мне шепнула о ней прислужница молодой богатой вдовы.
– Продолжай.
– Чтобы доставить ее в Рим, понадобились десять денариев золотом и закрытый возок.
– Закрытый? Это разумно.- Юст облизнул губы, на мгновение испугавшись. В помыслах план казался хорошим, но когда он стал воплощаться в реальность… Сенатор глянул на Моностадеса.- Кого ты за ней посылал?
– Немого конюха,- секретарь ухмыльнулся еще раз.- Я не настолько глуп, чтобы впутывать в это того, кто может болтать.- Он выбрал одну из скамеек с мягкой обивкой и сел – вольность, прежде недопустимая, но господин промолчал.- Этот же конюх повезет ее и обратно… по Аппиевой дороге, где так часты несчастные случаи по причине большого движения и невозможно сыскать какие-либо концы.
– Превосходно,- произнес рассеянно Юст. Моностадес, конечно, заносится, но на карту поставлено многое. Ситуация переменится, когда все будет завершено.- Что она делает?
– Толчется на кухне. Ест и исследует запасы съестного. Очень шустренькая старушка. Ей можно довериться.
У Юста вновь засосало под ложечкой. Все оборачивалось вроде неплохо, однако… Он уставился на дальнюю стену, с фреской, изображавшей морское чудовище, подбиравшееся к прикованной к скале Андромеде. Неплохая работа, подумалось ему вдруг.
– Что мне делать с ней, господин? – прервал затянувшееся молчание Моностадес.
– Веди свою ведьму сюда. И постарайся, чтобы ее видела только кухонная прислуга.- Руки сенатора нервно задвигались. «Это мудрая мера, она позволит избавится от Оливии»,- напомнил себе он.
Моностадес вышел из кабинета и вскоре вернулся с морщинистой, иссохшей старухой. От ее многослойного облачения, на каком не имелось и двух одинаковых пуговиц, разило камфарой и гвоздикой.
– Доброго дня тебе, женщина,- сказал Юст, не вставая.- Ты можешь сесть.
– Господин очень добр.- Голос гостьи был низким, почти мужским. Усевшись, старуха презрительно хмыкнула.- И кто это будет? Соперник, любовник? Или политический враг? Или одна из твоих незамужних дочурок нуждается в небольшом облегчении? – Казалось, происходящее ее забавляло.
– У меня нет дочерей,- кратко ответил Юст.- Мой раб,- он кивком указал на Моностадеса,- говорит, что ты разбираешься в ядовитых отварах.
– Не стоит играть в кошки-мышки, сенатор.- Ведьма скрестила на груди тощие руки.- Говори, что тебе требуется. Я не торгуюсь. Цена будет одна. И не вздумай мне угрожать, ты обломаешь зубы. Меня есть кому защитить.
Юст пожевал губами.
– Скажи, возможно ли опоить кого-нибудь так, чтобы стало ясно, что человек отравлен, но при этом оставить его в живых? – Он взял со стола пергамент и стал сворачивать его в трубку.
– Конечно возможно. Если человек этот здоров. Одышка и рези в желудке могут все усложнить.- Во
взгляде старухи блеснуло нечто похожее на любопытство.
– Никакой одышки, никаких резей,- жестко ответил Юст.
– Сколько же лет твоему человеку? Много ли он пьет? Есть ли у него дурные привычки? Он тощ или толст? – Вопросы следовали один за другим, глазки маленькой ведьмы сверкали.
– Этому человеку,- со вздохом ответил Юст,- пятьдесят с небольшим, он много пьет и любит покушать. Это, по сути дела, я сам.- Его порадовало неприкрытое изумление собеседницы.- Теперь тебе ясно, что я беспокоюсь не зря.
– Не понимаю, зачем тебе это нужно.- Обезьянью мордочку ведьмы искривила гримаса недоумения.
– Ситуация весьма деликатная,- сказал Юст, решив сыграть в откровенность. В конце концов, когда все уладится, он позаботится о том, чтобы эта мегера исчезла с лица земли.- Я женат. И уже в третий раз. С первой женой я развелся из-за поразившего ее слабоумия, вторая, увы, умерла. Это должно было заставить меня призадуматься, но я решился на третью попытку. Как выяснилось, напрасно. Моя теперешняя жена молода и очень распутна, сейчас мы живем порознь. Я хочу развестись с ней, однако обычный порядок не даст мне настоящей свободы. Нас, возможно, и разведут, но она останется в Риме и, используя свои связи, причинит мне немало хлопот. У нее слишком скверный характер, добрая женщина, да-да, уверяю тебя. Если же будет доказано, что моя благоверная пыталась меня отравить, то развод не вызовет сложностей и ее, по меньшей мере, сошлют. Вот зачем, женщина, мне нужен особенный яд, способный вызвать болезнь, но не убить меня окончательно. Я собираюсь поужинать с ней через несколько дней. Мне надобно заболеть после этой трапезы, и столь тяжко, чтобы всем стало ясно, что виной тому яд. Рим и так полнится слухами, что брак наш несчастлив. Если все пройдет гладко, она исчезнет из моей жизни, и я буду свободен, чтобы заняться…
– Преследованием другой дичи? – язвительно предположила старуха- Слушай, а ты и впрямь редкостный негодяй!
– Что? – вскинулся Юст.- Придержи свой язык, почтенная! Иначе…
– Нужен тебе яд или нет? – резко спросила старуха.- Если да, ты проглотишь все, что тут будет сказано!
– Нет, это ни с чем уж не сообразно! – Юст закатил глаза к потолку.
– Тогда ищи помощи у кого-то другого.- Старуха сделала вид, что хочет уйти.
– В конце концов, людям в преклонных летах дозволяется многое.- Юст шумно вздохнул.- Ладно, почтенная, я все стерплю. Говори что находишь нужным.- Сложив молитвенно руки, он устремил взгляд на прелести Андромеды.
Если его поведение и обескуражило гостью, она ничем не выказала того. Ее грубый голос звучал по прежнему твердо.
– Ты хочешь, чтобы твою жену лишили всех прав и, возможно, сослали? Зачем тебе это? Ты промотал ее приданое? Или содеял что-то еще?
– За ней ничего не дали,- бесстрастно парировал Юст.- Я получу свой яд?
– Получишь, не беспокойся. Он доставит тебе неприятности, но, к сожалению, не убьет. Тебя будет
тошнить день-другой, потом придет слабость и откроется сильный понос. На недельку, не более. Ты это переживешь.
– Переживу и останусь в силе? – переспросил Юст с тревогой.
– Ну разумеется. Племяннице императора евнух не нужен.- Ведьма расхохоталась, заметив его страх.- Чему ты удивляешься Корнелий Юст Силий? Ты думаешь, в лачуге близ Тускула не слышали про тебя? Ко мне забредают многие. За эликсирами для поддержания мужской силы. И гладиаторы, и другие. Три года назад я еще верила их байкам о распутстве твоей жены. Но потом стали являться и те, кому ты помогал с ней управляться, и я все поняла.