– А что это еще может быть, кроме вампира? – спросил Ларри.
Я пожала плечами:
– Я полагаю, что это вамп, но сказать, что уверена на сто процентов, значило бы соврать. А я стараюсь не врать полиции. Следов на холме могло бы не остаться, даже будь земля мягкой, потому что вампир мог и прилететь.
– Как летучая мышь? – спросила Фримонт;
– Нет, они не перекидываются в летучих мышей, но умеют... – Я поискала слово и не нашла. – Они левитируют, это вроде полета. Я это видела. Объяснить не могу, но видела.
– Вампир – серийный убийца. – Она покачала головой, и складки вокруг рта сделались резче. – Федералы налетят стаями.
– Да, тут дело серьезное, – сказала я. – Вы нашли отсутствующие части тел?
– Нет, я думала, эта тварь их съела.
– Если съела столько, почему не больше? Если съела; где следы зубов? И где ошметки вроде крошек?
Она сжала руки в кулаки.
– Я поняла, к чему вы клоните. Это вампир. Даже дубари-полицейские знают, что вампиры мяса не едят.
Она повернулась ко мне, и злости в ее глазах хватало. Не на меня лично, но я вполне могла оказаться подходящим объектом. Я встретила ее взгляд, не моргнув. Она отвернулась первой. Кажется, я не была подходящим объектом.
– Я не люблю, когда в расследование убийства лезет штатский контрактник, но вы указали мне на то, что я пропустила. Либо вы отлично знаете свое дело, либо знаете что-то другое, чего мне не говорите.
Я могла бы сказать, что знаю свое дело, но промолчала. Не хотелось, чтобы полиция думала, будто я скрываю информацию, когда это не так.
– У меня есть преимущество перед нормальным детективом – я всегда ожидаю, что в деле замешан монстр. Меня не вызывают в случае простой поножовщины или жертвы, сбитой неизвестным водителем. Мне не надо тратить время на поиск нормальных объяснений. А это значит, что я могу не обращать внимания на многие теории.
Она кивнула:
– Ладно, если вы мне поможете с этим делом, мне все равно, чем вы зарабатываете на жизнь.
– Рада это слышать, – сказала я;
– Но никаких репортеров. Здесь командую я. Это мое расследование. И я решаю, когда и что обнародовать. Ясно?
– Полностью.
Она поглядела на меня, будто не поверила до конца.
– Я серьезно насчет репортеров, миз Блейк.
– Я вполне согласна держаться от репортеров подальше, сержант, Фримонт. Даже предпочитаю это делать.
– Для человека, не любящего прессы, вы слишком много привлекаете внимания.
Я пожала плечами:
– Потому что участвую только в сенсационных делах, детектив. Они дают хорошую прессу и хорошую рекламу. Я ведь закалываю вампиров, а это для репортеров убойные заголовки.
– Надеюсь, мы понимаем друг друга, миз Блейк.
– Никаких репортеров. Это нетрудно усвоить.
Она кивнула.
– Я вам дам человека, чтобы проводил вас к месту первого убийства. И прослежу, чтобы вам в отель доставили материалы.
Она собралась уходить.
– Сержант Фримонт!
Она снова повернулась ко мне – с не слишком дружелюбным видом.
– Что еще, миз Блейк? Вы свою работу сделали.
– Нельзя относиться к этому как к работе серийного убийцы-человека.
– Это расследование веду я, миз Блейк. И поступать буду так, как считаю нужным.
Я всмотрелась в ее глаза, полные враждебности. Но я и сама не лучилась дружелюбием.
– Я не пытаюсь украсть вашу славу. Но вампиры – это не просто люди с клыками. Если этот вамп мог захватить контроль над их сознанием и заставить стоять, пока убивал их по очереди, он может захватить и ваше сознание и вообще чье бы то ни было. Вампир такой силы может заставить вас считать черное белым. Вы меня понимаете?
– Сейчас день, миз Блейк. Если это вампир, мы его найдем и заколем.
– Вам потребуется ордер суда на ликвидацию.
– Мы его получим.
– Когда получите, я приду и закончу работу.
– Я думаю, мы сами справимся.
– Вам случалось закалывать вампира?
Ее взгляд ничего не выражал.
– Нет, но я застрелила человека. Вряд ли это будет намного труднее.
– В том смысле, который вы имеете в виду – нет. Но это будет куда как опаснее.
Она покачала головой:
– Пока сюда не приехали федералы, дело веду я, и ни вы, ни кто бы то ни было здесь распоряжаться не будет. Это ясно, миз Блейк?
– Кристально ясно, сержант Фримонт. – Я рассматривала крестообразный значок у нее на лацкане кителя. У полицейских в штатском булавка на галстуке тоже была в форме креста. Стандартная полицейская форма для всей страны.
– Серебряные пули у вас есть?
– Я забочусь о своих людях, миз Блейк.
Я подняла руки. Наш девичий разговор себя исчерпал.
– Хорошо, мы уезжаем. У вас есть номер моего пейджера. Звоните, если понадобится, сержант Фримонт.
– Не понадобится.
Я медленно вдохнула, проглотив при этом много невысказанных слов. Ссориться с копом, который командует расследованием, – не лучший способ добиться, чтобы тебя снова пригласили в игру. И я прошла мимо сержанта, даже не попрощавшись. Если бы я открыла рот, то не знаю, что бы оттуда вышло. Ничего приятного и уж точно ничего полезного.
8
Люди, которые редко ночуют на природе, думают; что темнота падает с неба. Это не так. Темнота ползет из лесу. Сначала она его заполняет, скрывая деревья, потом расходится по открытым местам. Под деревьями было так темно, что я пожалела об отсутствии фонарика. Но когда мы выбрались к дороге, где ждал наш джип, были только еще сумерки. Ларри глянул в наступающую темноту и сказал:
Можем вернуться и пойти на это кладбище Стирлинга.
– Сначала давай поедим, – ответила я.
Ларри поглядел на меня:
– Ты хочешь заехать поесть? Это впервые. Обычно мне приходится это выпрашивать.
– Я забыла позавтракать, – пояснила я.
Он усмехнулся:
– Охотно верю. – Улыбка медленно сползла с его лица. – Впервые ты предлагаешь мне заехать поесть, а я, кажется, не могу. – Он всмотрелся мне в лицо. Света хватало, чтобы я поняла: он меня изучает. – Ты действительно можешь есть после того, что мы сейчас видели?
Я посмотрела на него в ответ, не зная, что сказать. Еще недавно ответ был бы “нет”.
– Ну, вряд ли я справилась бы с тарелкой спагетти или бифштексом по-татарски, но, в общем, есть могу.
Он покачал головой:
– А что это за хрень такая – бифштекс по-татарски?
– Много полусырого мяса.
Он с трудом проглотил слюну, лишь слегка побледнев.
– Слушай, как ты можешь о таком даже думать, после того как...
Он не договорил. Этого не требовалось – мы оба были на месте убийства.
Я пожала плечами:
– Я скоро уже три года как выезжаю на убийства, Ларри. Приучаешься с этим жить. А значит, и есть после того, как видел расчлененные трупы. – Я не добавила, что видала и похуже. Я видала комнаты, полные крови и рубленого мяса, когда нельзя было даже сказать, что это было раньше. После этого я не пошла есть биг-мак. – Может, хоть попытаешься поесть?
Он посмотрел на меня с некоторым подозрением:
– Ты что-то задумала?
Я развязала кроссовки и осторожно встала на гравий – не хотелось рвать колготки. Расстегнула комбинезон, сняла. Ларри сделал то же самое, но не разуваясь. Ему это удалось, правда, пришлось попрыгать на одной ножке.
Я тщательно сложила комбинезон, чтобы кровь не вымазала чистую обивку машины, бросила кроссовки под заднее сиденье и достала туфли.
Ларри пытался разгладить морщины на штанах, но тут уж только сухая чистка могла помочь.
– Как ты насчет заехать в “Кровавые Кости”? – спросила я.
Он поднял глаза, все еще разглаживая морщины.
– Куда?
– Ресторан, принадлежащий Магнусу Бувье. Стирлинг его упоминал.
– Зачем?
Хороший вопрос. Я не была уверена, что у меня есть на него хороший ответ. Пожав плечами, я села в машину. Ларри вынужден был последовать за мной, если хотел продолжать разговор. Когда мы сели и пристегнулись, у меня все еще не было хорошего ответа.